– Удивили! В Турции и Египте в каждом отеле свой дайв-центр, – хмыкнул Санька. – Деревня она и есть деревня!

Санька не имел на уме ничего плохого, но его слова, похоже, обидели Поля.

– Как можно сравнить Сейшельские острова с Турцией или Египтом? А райское местечко обозвать деревней? – пробурчал он, а потом сердито позвал к воловьим повозкам: – Поехали дальше. На обратном пути мы посетим бухту Сурс-д’Аржан и мыс Тюрси. Лучшего места, чтобы сфотографироваться, вы не найдете. Даже в Турции.

Остров впечатлял. Мы столько отщелкали снимков, что использовал всю карту памяти.

Дети были от экскурсии в восторге. Однако не обошлось и без «минусов». Во-первых, повозку трясло. Во-вторых, в повозке не было кондиционера, а день выдался чрезвычайно жарким. Тент, натянутый над головами, спасал мало. Все сидели красные, как раки. Несколько раз я мысленно позавидовала Коровину. Лучше бы и я осталась на берегу: позагорала, искупалась.

Наклонившись к Алине, я высказала свои мысли вслух:

– Сейчас бы в воду.

Меня услышал Поль.

– У вас будет такая возможность. Можно, конечно, и в море искупаться, но мне кажется, что с берега все же удобнее входить в воду. Да и вода теплее.

Что касается температуры воды, то я сейчас совсем не возражала бы против того, чтобы в море плавали льдинки, настолько я перегрелась в повозке.

По конец экскурсии Поль показал нам несколько отелей, в которых туристы ведут весьма уединенный образ жизни: бунгало-хижины, отсутствие увеселительных заведений, в некоторых нет даже электричества и никаких крупных супермаркетов в округе.

– Скучно же! – выразила свою точку зрения Лена Алексеева.

– Ничего подобного! – возразил ей Поль. – Полное единение с природой не бывает скучным. Люди, прислушиваясь к природе, прислушиваются к своему «я», начинают себя понимать, думать иначе. Вернувшись в мегаполис, они по-другому воспринимают жизнь как таковую: перестают ненавидеть друг друга, у них возникает необходимость любить свое окружение.

– Ничего не понял, – признался Санька, с подозрением присматриваясь к Полю. – Вот что он сейчас такое загнул?

– Что? А то, что если ты месячишко проведешь на необитаемом острове, вернувшись домой, полюбишь электрочайник как родного дядю, – пошутила Аня. – И учителя тебе станут родные-преродные, и Толик Сидоров тоже станет роднее брата, – Анюту назвала имя мальчика, с которым у Саньки складывалось отнюдь не дружеское отношение. Несколько раз у них даже до драки доходило.

Катерок наш покачивался на волнах. Итальянцев еще не было. Николай Павлович Коровин в брюках и рубашке лежал в тени молодой пальмы. Все тело в тени не поместилось – ноги, обутые в сандалии торчали на солнце. Голова тоже. Чтобы не получить солнечный удар, Николай Павлович накрыл голову раскрытым журналом. Не знаю, насколько журнал спасал его от жары.

Поза, в которой лежал Коровин, мне сразу не понравилась. Тело вытянуто по струнке, руки сложены на груди – в такой позе только в гроб класть.

Оказалось, Алина думала так же. Она даже повторила слова, мысленно мной сказанные: – Словно покойник в гробу лежит.