— Есть. Правда, приблизительное. Но ты не бзди, паря. Тут главное, чтобы мы проскочить успели, пока солнце высоко не поднялось и горная река не вскрылась да не затопила тут все к чертовой матери. Внизу, напарник говорил, разлилось уже. Лето. Тають снега. Ну да где наша не пропадала, а?!

— Наша пропадала везде, — буркнул спецназовец и поежился.

— Ой-ей! — крикнул Виктор и топнул по тормозам. Бэл все-таки облился кофе, ругнулся, отряхиваясь, но водитель уже вылез из машины и озадаченно ходил перед капотом, судорожно вглядываясь вперед. Старики сильнее прижались друг к другу. Бэлу стало необъяснимо их жаль, и он, решив успокоить и приободрить, обернулся, пытаясь изобразить свою самую обаятельную улыбку во все лицо, но, видимо, своим натянутым оскалом напугал японцев еще сильнее, судя по тому, что они начали быстро непонимающе моргать. Тогда он махнул рукой и вылез из машины. Подошел к Виктору и остолбенел, ошарашенно разглядывая проносящийся перед ними поток воды, который с веселым бурлением преградил дальнейший путь по диагонали.

— Ну вот. — Водитель вскинул руки, указывая на все это великолепие, как будто Бэл и без этого не видел, что «вот». Затем почесал затылок под бейсболкой и, посмотрев на попутчика, серьезно спросил: — Может, не будем здесь форсировать, а? Боюсь, стащит, а там ниже кратер. Бухнемся, костей не разберут. Так и будем все вперемешку лежать.

— Витя, ты серьезно, что ли? Куда здесь лезть, поток будь здоров! — озадаченно кивнул Бэл. — Для наших мест эта преграда непроходимая.

— А что мы делаем, боец, с непроходимыми преградами? Правильно, с волшебным словом преодолеваем. Ладно, поехали, поищем брод потише.

— А это реально?

— Ты чего, воин? Здесь все реально. Это же Камчатка. Не кипишуй, Бог любит пехоту.

— И нашу роту. — Ощущая не самые добрые предчувствия и внутренне готовясь к возу приключений, Бэл полез в машину.

Виктор не обманул его предчувствия. Через полчаса метания по снежной равнине они все-таки завязли. Пришлось откапывать машину и толкать ее вместе с японцами, которые наотрез отказались вылезать из джипа. Упираясь спиной в грязный корпус, мокрый от воды и снега, Бэл размышлял, есть ли это знак, что нет ему дороги к Ветле, или все это лишь местная особенность передвижения. Машина с раскачки вылезла и тут же, через несколько метров, снова завязла в размокшем снегу.

— Да ты издеваешься! — в сердцах крикнул он.

— Толкай, боец! Бог любит пехоту! — крикнул в открытую дверь старший прапорщик.

— Ага, и нашу роту, — процедил сквозь зубы Бэл.

Через несколько минут машина все-таки выгребла на более твердую поверхность, и он, клацая зубами от холода, наконец-то залез в теплый салон.

— Давай-ка мастер-класс, чтобы дальше без историй про репку, дедку и прочую хрень.

— Постараюсь, но тут как дело пойдет. А вон вроде как земля нарисовалась.

Впереди действительно появились темные силуэты сопок.

— Там снег сошел, полегче пойдем.

Полегче не пошло, и уже через час Бэл толкал джип в размякшей жиже, подспудно вспоминая, сколько он вот так перетолкал различного транспорта в грязной пластилиновой Чечне. Виктор предусмотрительно расстелил на его сиденье полиэтиленовую накидку, чтобы не испачкать пошарканный велюр во время переезда от одной условно проходимой преграды до другой, менее проходимой, и лично наливал ему кофе по возвращении в салон, в знак уважения за его подвиг во имя международного туризма и окружающей красоты.