– Я жду от тебя честности, Лейла! Это так трудно? Господи, как долго ты уже на острове?

– Честное слово, я ждала подходящего момента, я думала, что он настал. Я шла к тебе, а потом увидела эти детские вещи и отвлеклась. Не смогла устоять…

Она умолкла. В глазах стояли слезы. Он вдруг понял, что детские вещи лишний раз напоминали Лейле о том малыше, который будет их носить, а значит, то были не просто вещи, а обещание светлого будущего для Лейлы. Он захотел обнять ее, сказать, что все будет хорошо, но, в отличие от нее, мысль о рождении малыша пугала его. Вдобавок он беспокоился о том, что на его плечи ляжет ответственность за ребенка, а ведь именно его отец разрушил столько жизней. Даже если Раффа и будет лучшим отцом, чем его собственный, как ему совместить управление международной компанией и родительский долг?

– Я поступил неправильно, – признался он. – Я стараюсь не усложнять, чтобы потом не отправлять детей к бабушкам и дедушкам из-за того, что у родителей есть дела поинтереснее.

– Так вот что случилось с тобой?

Выражение сострадания на ее лице было лишним. Раффа не хотел, чтобы его жалели, и он резко отвернулся.

– Ты рассказывал, что тебя воспитывала бабушка…

– И прекрасно воспитала, – ответил он.

– Твои родители не хотели иметь детей?

– Прошу тебя, – попросил он. – Не продолжай, иначе станет только хуже.

– Вот увидишь, – ответила она. – Совсем скоро родится наш ребенок, и ты почувствуешь себя совсем иначе.

Раффа поразился тому, как забавно они поменялись ролями. Лейла говорила о рождении малыша с такой уверенностью, что он стал бояться за нее. Она не могла знать, что ждет ее в будущем.

– Я просто волнуюсь за тебя и за малыша, – сказал Раффа. – Но если ты хочешь услышать, что родился я у родителей, которые много занимались любовью, но совсем друг друга не любили, то да, так и было.

– И к чему же мы пришли?

– Ты должна знать, что любовь никогда ничего не решала. Никогда…

Он все еще говорил о прошлом, о своих родителях и тут заметил, что лицо у Лейлы стало землисто-серого цвета. Она решила, что он говорит об их истории.

– Раз так, – расхрабрившись, ответила она, – то теперь я понимаю тебя намного лучше.

Раффа должен был догадаться, что Лейла во всем найдет светлую сторону. Тучи сгущались над ним, и он покачал головой.

– Едва ли.

Его мать умерла, он не помнил ее. Отец сейчас загорал где-то в Монте-Карло с очередной молоденькой подружкой. Бабушка спасла Раффе жизнь. Именно она заставила его снова поверить в людей.

Лейла коснулась ладонью его руки, и оба вздрогнули от этого прикосновения.

– Мне нужно было придумать лучший способ сказать тебе об этом, – начала она. – Теперь ты все знаешь. Может быть, в самом деле будет лучше, если этим вопросом займется кто-то посторонний, как ты и предлагаешь. Я вернусь домой, как только ты подготовишь мое возвращение.

Он захотел возразить ей. Лейла не могла уехать. На то было множество причин – это и сама Лейла, и забота о рождении ее ребенка. Он повернулся и посмотрел на нее как-то по-особенному, она подняла руку, предостерегая его, но Раффа отстранил ее руку и притянул к себе.