— Кросс сдавала? — Удивился брат, отступая вглубь коридора.

— На кандидата в мастера спорта, — пытаясь отдышаться, ответила я.

— Что так рано вернулась? — Пашка окинул меня оценивающим взглядом.

Сбросила кеды, пробежала мимо него в свою комнату.

— Так вышло.

— Уволилась что ли? — Навалившись на дверной косяк, спросил он.

— Слушай, Суриков, — снимая джинсы, бросила я, — я же тебя не спрашиваю, что ты все время дома трешься? У тебя ведь тоже дела должны быть. Учеба, вождение в автошколе, девочки. Положено по возрасту, понимаешь? А ты штаны дома протираешь.

— Так это… — Брательник почесал за ухом. — Творческий кризис у меня.

— Вот как это сейчас называется! — Я сняла свитшот и запулила с размаху на стул. В детстве ты говорил: «Мама, это не бардак, мама, это творческий беспорядок». Скоро будешь своей жене говорить: «Дорогая, я не бездельник, у меня просто задница к дивану намертво приклеилась, и все из-за душевных терзаний!»

— Старуха, ты что на меня взъелась? — Буркнул Пашка, наблюдая, как я скачу на одной ноге в лифчике и трусах, тщетно пытаясь стянуть носок с левой ноги.

— Кто старуха? Я?! — Швырнула в него носком, скатанным в шарик. Попала по носу и, довольная, показала неприличный жест пальцем. — Да я на пятнадцать минут тебя младше, старый хрыч!

— По учебе у меня все под контролем. — Рассмеялся Пашка, перехватывая второй носок, летящий ему прямо в лицо. — Зачеты мне проставит добрая девочка Лида.

— Лида? Добрая девочка? — Удивилась я, натягивая футболку. — А ничего, что так называемая девочка давно уже не девочка, и к тому же работает бухгалтером в твоем колледже?! Ты же сам говорил.

Суриков довольно закатил глаза.

— Все дело в моем обаянии. — Подмигнул, довольно складывая руки на груди.

— Обаянии? Только не смеши меня! — Запрыгивая на ходу в шорты, усмехнулась я. — Треплется, что обаял взрослую тетку, а сам даже не может к Солнцевой нормально подойти.

— Ха, — растерялся Пашка, подскочил и даже всплеснул руками, — то — Солнцева, а то — одинокая, несчастная женщина далеко за тридцать, которой любое доброе слово приятно. Разница есть.

— Дон-Жуан ты хренов, — взяв в коридоре тапочки-зебры, надела и двинулась на кухню, — только вот все твои приключения исключительно на словах.

— А у тебя вообще все тухло, — ухмыльнулся он мне в спину.

Остановилась, развернулась, прошлась по нему взглядом, как по боксерской груше.

— Ой, Маш, прости, — тут же спохватился брат, отступая назад. Его серые глаза широко раскрылись в немой мольбе о прощении.

— Да, тухло. — Я ткнула в него пальцем, гневно скривив рот. — Но, возможно, если бы ты не лез к каждому, с кем мне стоит только заговорить даже на чертовой работе, то было бы лучше. Как считаешь? Тоже мне, папочка нашелся!

Развернулась и пошла на кухню, где мама гремела посудой. Чудесный аромат борща разносился по всему дому и приятно щекотал ноздри. Хорошо, что не поела на работе. На нервной почве разыгрался ужасный аппетит. Нет, даже жор. Адский, неконтролируемый приступ ямы желудка.

— Ма-а-нь! — Брат ткнул мне в спину кулаком. Попал аккурат промеж лопаток.