Пальцы с силой потянули на себя его рубашку. Будто та была виновата в моей ошибке или как-то могла ее исправить.

— Что все вышло само собой. — Дима устало покачал головой.

Меня обожгли эти слова. Затошнило. Сильно, почти нестерпимо затошнило от себя же самой.

— Я сама должна была тебе сказать! — Тело будто покинули все силы. — Прости. Но как я могла… Такое… Он… он… — Меня буквально разрывала на части беспощадная боль. — Я же была девственницей… Мне жить потом не хотелось! Он сделал это и всем рассказал! Всем! А я верила… верила ему…

Горячие ладони опустились мне на лицо, убирая слезы, успокаивая.

— Маша, — его голос бурлил от эмоций, прерывистое дыхание согревало кожу. — Многие мужчины просто боятся быть мужчинами…

— Он — кусок дерьма, а не мужчина! — Сорвалась я, содрогаясь в рыданиях на Диминой груди.

Большая теплая ладонь скользнула по спине вниз. Снова поднялась и зарылась в волосах. Эти приятные поглаживания и крепкие объятия все же помогли мне расслабиться.

— Прости, — прошептала я через какое-то время.

Его рубашка впитала всю влагу с моих ресниц.

— Мужчины могут быть жестокими. — Выдохнул Дима, убирая волосы с моего лица. — И твой брат знает это, поэтому пытается тебя оградить. Не сердись на него.

Я посмотрела в его глаза. В свете фар они казались темно-синими. Встревоженными, трепещущими, но полными заботы и ласки.

— Он опять махал руками?

— Пытался. — Первая робкая улыбка озарила лицо. — Но Игорь быстро бегает. — Покачал головой. — Это хорошо. Иначе, на месте старого перелома могло появиться еще несколько.

У меня закружилась голова. Таким Дима был красивым.

— Значит, и ты не тронул его?

— Нет. — Прищурил один глаз и скривился, будто попробовал лимон языком. — Совсе-е-ем немного подрихтовал ему лицо, чтобы успокоился. Всего разок. — Кивнул несколько раз. — А потом мы поговорили. Он же, вроде как, мой друг детства.

Внимательно посмотрела ему в лицо.

— Липнет к тебе всякое. Что здесь, что в Америке.

— Что поделать. — Вздохнул Дима. — Думаю, он меня понял. Неважно, что у вас было, когда и при каких обстоятельствах, — выносить это на всеобщее обозрение, по меньшей мере, мерзко. Не думал, что он способен на такое.

— Люди меняются. И не всегда в лучшую сторону.

— Знаешь, что? — Дима вдруг улыбнулся, отстраняясь. — Может, оставим все позади? Не стоит жить прошлым. — Положил свои ладони мне на лицо. — Еще недавно мне не хотелось просыпаться. Все думал, каким уродом был, как жалко маму. Вдруг появилась ты, и как рукой сняло. Теперь есть надежда на будущее. Хочется что-то менять, создавать, пробовать, добиваться чего-то. — Дима посмотрел в мои глаза так, словно видел там все ответы на свои вопросы. — Если нам хорошо вместе, зачем все портить воспоминаниями? Мне ведь не важно, что было до меня. Отсчет начался с той встречи в автобусе. Новая жизнь, мечты, планы, свершения. Новые мы, в конце концов. И наша история. Давай уже забудем и начнем все с чистого листа?

Все бабочки мира вырвались в этот момент из моей груди. И полетели-полетели. Куда-то далеко ввысь. Мы смотрели друг другу в глаза, наверное, миллион лет, прежде чем получилось что-то сказать.