Разочарованный кот закрыл глаз и снова прикинулся меховым ковриком. Викентий Львович задвинулся поглубже в угол дивана, освобождая больше места для недовольно подергивающегося мохнатого хвоста, и примирительно молвил:
– Вава, милая, да я же и не тяну! Держу, как ты велела, ровно! – и поднял руки повыше.
Руки Викентия Львовича, он же – исключительно для любимой супруги – Вика, были расставлены: не на ширину плеч, а, скорее, на длину среднестатистического карася, каким тот представляется достаточно скромному рыбаку.
На расставленных руках Викентия Львовича помещался моток красной пряжи, усилиями Валерии Игоревны переформатирующийся в клубок. Финальная трансформация должна была превратить шерстяные нитки в нарядный теплый мужской жилет.
Викентий Львович не был уверен, что огненно-красный цвет нового наряда окажется ему к лицу и особенно к фигуре, которая при таком окрасе серьезно рисковала уподобиться переспелому помидору, но осмотрительно держал свои сомнения при себе.
В этом вопросе, как и во многих других, он полагался на супругу. Вавочка лучше знает, как ему одеваться, что есть, когда гулять и чем лечиться.
– Да я же не про пряжу, Вика! – Валерия Игоревна снова замахнулась клубком, но теперь уже на мужа.
Кот перетек из просторно-лежащего состояния в компактно-сидячее и беззвучно мяукнул, показав розовую пасть.
– И ты тоже молчи! – сказала ему сердитая Валерия Игоревна.
– Да мы молчим, молчим, – отозвался за всех Викентий Львович. – И слушаем тебя, Вавочка, очень внимательно. Так о чем ты?
– Нельзя больше тянуть с прививкой! – объявила Валерия Игоревна. – Сам-то подумай! – Она мягко постучала по собственному лбу шерстяным клубком.
Кот, раздосадованный и взволнованный бессмысленными манипуляциями с дивным мячиком, стек под диван: тем самым он наказал хозяйку, лишив ее счастья лицезреть его, такого красивого.
Валерия Игоревна, впрочем, кошачьего демарша не заметила. Она дырявила взглядом супруга. Тот уже давно привык и добродушно молчал, кротко помаргивая и дожидаясь неизбежного продолжения.
Напоминать Валерии Игоревне, что с прививкой они затянули не потому, что таково было желание Викентия Львовича, не стоило. Да, он не саботировал процесс, но и не форсировал его, привычно полагаясь на решение Вавочки. А та, напуганная слухами и домыслами, не спешила под ручку с супругом на пункт вакцинации.
– Говорят, что это заговор властей против простого народа, – пересказывала она услышанное во дворе или в метро. – Под видом полезной вакцины людям вводят вредный чип. Такую ма-аленькую штучку, которая потом включается – и все, ты сам себе не принадлежишь. Делаешь все, что тебе скажут, как марионетка.
– Мы так всю жизнь прожили, нам не страшно, Вавочка, – пытался успокоить жену Викентий Львович.
– Да что ты говоришь! – не принимала шутку Валерия Игоревна. – А ну как велят тебе с балкона прыгнуть? Или жену зарезать? Или вот… – Она искала глазами и находила тот или иной мохнатый хвост. – Кота на шапку пустить? Или собачку утопить? Тоже не страшно будет?
– Ну, собачку уже давно утопили, еще до нас, в девятнадцатом веке, – упорно шутил Викентий Львович, в то время как кот и пес таращили на хозяев изумленные обрисованными перспективами глаза. – А чипы… Ну, может, и есть они, кто же их знает. Давай немного подождем. Если увидим, что народ начал массово прыгать с балконов, значит, твои опасения не напрасны – прививка превращает людей в леммингов.