И потом громко произнес:

– Что происходит, черт возьми? Я быстрее добрался бы до Чикаго пешком.

– Что происходит? – ответил чей-то голос. – Товарный состав на путях впереди загораживает путь «Кэпу», вот что.

Том посмотрел в направлении, откуда раздался голос. В дальнем углу вагона-люкса во мраке виднелся силуэт человека. Когда темная фигура встала и словно поплыла к нему, Тому показалось, что вот-вот пред ним предстанет Дух Рождественского Прошлого, чтобы предупредить его о гибельном будущем.

Когда незнакомец попал под лучик наружного света из окна, Лэнгдон с облегчением выдохнул. Подошедший оказался рослым и худым, с проседью в волосах, возрастом около шестидесяти, с красивыми точеными чертами лица – в расцвете сил он наверняка привлекал множество женских взглядов. На нем была белая рубашка с пуговицами на воротнике, галстук, брюки и кепка, похожая на фуражку проводника.

– Вы работаете здесь? – спросил Том, глядя на его головной убор.

– Нет, – ответил мужчина, снимая кепку и пожимая Тому руку. – Хотя раньше работал, теперь же в отставке. Меня зовут Херрик Хиггинс.

Лэнгдон представился, и они уселись рядом.

– Говорите, впереди товарный состав? Тогда почему они не скажут ему убираться с дороги?

– Ну, – ответил Хиггинс, – самое простое объяснение – это то, что «Амтрак» не владелец железнодорожного пути, он принадлежит грузоперевозочной компании, так что у грузов приоритет перед пассажирами.

– Вы серьезно?

– «Амтрак» не владеет железными дорогами, по которым ходят его поезда, за исключением Северо-восточного коридора и еще кое-где по мелочам. Когда частные железнодорожные компании потеряли монополию на перевозки пассажиров, они не лишились монополии на рельсы. Видите ли, грузоперевозки очень прибыльны, в отличие от перевозки людей. У «Амтрака» есть договоренности с массой частников. И порой все выливается в головную боль с точки зрения логистики.

– Не хочу никого обидеть, но, по-моему, это не лучший способ управлять железнодорожным сообщением, – прокомментировал Том.

– Компании «Амтрак» никогда не выделяли средства на покупку рельсов или строительство новых путей. Единственный выход – договариваться с их владельцами. Поэтому, если грузовой состав загораживает путь или сходит с рельсов, нам приходится ждать. Такое происходит постоянно, и мы ничего не можем с этим поделать. Прошу прощения, я машинально сказал «мы»: старые привычки трудно искоренить.

– Вы долго работали в «Амтраке»?

– Иногда кажется, что всю жизнь. Вообще я пришел туда, когда она была только что основана, в 1971-м. Сам я всегда был железнодорожником, как и мой отец. Он работал в ЮП – «Юнион Пасифик».

Хиггинс посмотрел на чашку кофе Тома и улыбнулся:

– В первую ночь в поезде сон приходит небыстро, если вообще приходит. Зато во вторую вас ничего не разбудит, поверьте. – Он посмотрел в окно. – Эта колея проложена на месте бывшей магистрали. Джордж Вашингтон владел акциями построившей ее компании. Я часто думал, что сказал бы отец-основатель, если бы увидел, как по той же дороге ездит старый «Кэп». Впрочем, возможно, ему осталось недолго. Вряд ли пассажирским поездам дальнего следования светит яркое будущее. В правительстве идут разговоры насчет ликвидации «Амтрака», приватизации и отделения Северо-восточного коридора.