– Иногда я подумываю выйти в отставку, поселиться здесь и продавать украшения пассажирам останавливающихся тут поездов.

Том посмотрел на нее проницательным взглядом:

– Выйти в отставку? Я думал, вы уже на пенсии.

– Скоро выйду, – загадочно ответила женщина.

– И чем вы занимаетесь? – продолжал расспросы журналист.

– О, тем-сем понемногу.

– Забавно, что вор вернул украденные предметы, сделав эдакий подарок на Рождество.

– В жизни не слыхивала более невероятной истории, – согласилась Агнес Джо.

– Весьма щедро со стороны этого негодяя, – заметила Элеонора.

– Не так уж щедро. Он ведь лишь возвращал людям их собственность, – возразила Агнес Джо.

– Или она, – тихо пробормотал Том.

Гид-индеец сел в поезд и около часа потчевал пассажиров историями про эти места, индейские резервации и свой народ. Он сошел в Галлапе, известном как Индейская столица мира, потому что там собирались на встречи различные племена, в том числе хопи, зуни и акома.

После обеда многие пошли в вагон-люкс поглядеть сделанное Кристобалем и Максом видео свадебной церемонии. Стив с Джули смотрели, смеялись и иногда плакали: особый момент их жизни демонстрировался публично. Лэнгдону показалось, что Стив выглядел особенно усталым, и он улыбнулся, когда сразу после окончания видео Джули схватила мужа за руку и утащила обратно в купе отмечать медовый месяц.

Поздно ночью они въехали в Аризону. Том не мог заснуть. Он оделся и пошел гулять по коридорам. Он заглянул к Элеоноре, но та крепко спала, а он не хотел ее будить.

Когда Лэнгдон прошел мимо купе Макса, то мог поклясться, что учуял фимиам – что вполне логично. Он побоялся приближаться к купе Лелии из-за звуков, которые могли доноситься оттуда. Том знал по личному опыту, что женщина, вдохнувшая жизнь в таких невинных милашек, как Каппи, Сасси и Пити, была куда непристойней в личной жизни. Бедняга Кристобаль не представлял, что его ждет.

Пока он бродил, поезд замедлил ход, а затем остановился. Том посмотрел в окно. Тут была станция, но вроде бы до Лос-Анджелеса больше не должно быть остановок. Он пожал плечами и продолжил путь, пока не остановился возле купе Агнес Джо. Патефон по-прежнему играл рождественские мелодии. В ее купе было темно; Том предположил, что она заснула с включенной музыкой. Затем патефон начал прерываться, повторять вновь и вновь одну и ту же мелодию и наконец докатился до неприятного визжащего звука. Очевидно, женщина крепко спала и не слышала. Он постучал по стеклянной части входной двери:

– Агнес Джо? Агнес Джо, ваш проигрыватель слетел с катушек.

Ответа не последовало. Он постучал снова, погромче. Визжащий звук становился только громче. Том огляделся по сторонам и открыл дверь.

– Агнес Джо?

Когда глаза привыкли к мраку, стало видно, что в купе пусто. В ванной не горел свет, но Лэнгдон все же негромко постучал в дверь и не получил ответа. Он посмотрел на вещевой мешок в углу и испытал искушение вновь проверить его содержимое. Том раскрыл его и засунул туда руку. Газета исчезла, зато появилось несколько предметов, включая часы, пару сережек и очень дорогие на вид солнечные очки, вероятно принадлежащие Кристобалю. Вот явное доказательство. Том стоял и пытался понять, что же делать дальше, когда услышал приближающиеся шаги. Он сунул вещи обратно и закрыл мешок, затем дверь купе и юркнул в ванную. Он молился, чтобы это оказалась не Агнес Джо, однако Бог, очевидно, остался глух к молитвам, поскольку дверь купе открылась и снова закрылась. Свет включился, послышались шаги. Том оставил щель в ведущей в ванную двери и теперь подглядывал через эту полоску.