— Еще вопросы, Инна Валерьевна, — улыбнулся Гоша, — извините, служба.

— Ладно, проходите. Могу даже чаем угостить.

— Спасибо, не откажусь.

На кухне все сверкало стерильной чистотой. Инна Зелинская в халате и в чалме из полотенца напоминала героиню какого-то рекламного ролика, но какого именно, Мальцев не мог вспомнить. Полные чувственные губы, кошачий разрез светло-карих глаз, тонкий, чуть вздернутый носик. Очень красивая женщина.

Он сел на широкую деревянную лавку, дождался, пока хозяйка нальет воды в чайник, включит его, усядется напротив, и только тогда задал свой первый вопрос.

— Скажите, Инна Валерьевна, вы слышали, как ваш муж вернулся домой в тот вечер?

— Слышала, как дверь хлопнула, и еще мне показалось, он разговаривал с кем-то.

— Во сколько это было?

— В девять, может, без трех минут девять… По ОРТ шел блок рекламы перед вечерними новостями.

— Вам показалось, что муж разговаривал с кем-то у двери. Второй голос был мужской или женский?

— Мужской. Но слов я не разобрала. У меня телевизор орал.

— А почему, простите, вы не вышли встретить мужа? Не поинтересовались, кто с ним пришел?

— Мы поцапались сильно. До его гостей мне дела не было. Я злилась.

— Почему?

— Долго объяснять.

— И все-таки, в двух словах, — осторожно попросил Мальцев, — это важно.

— Что важно? Почему мы ругались? Почему разводиться собрались? — взвилась Инна. — Я ведь все этому хмырю-следователю изложила. С постельными подробностями, как он требовал. Он, знаете, интимные детали очень уважает, этот ваш следователь Гусько. Вам что, тоже охота чужое грязное белье перетряхнуть?

— Неохота, — честно признался Мальцев, — но приходится. Однако интимные детали мне не нужны. Главное, что меня интересует: у вашего мужа была другая женщина?

— Наверняка, — презрительно фыркнула Инна, — была и не одна.

— Даже так? Не одна?

— Ну, я их не считала. Вообще, если несколько, это не обидно. Противно, конечно, так сказать, негигиенично. Но для семьи опасней, когда одна, постоянная…

— Он сказал вам, куда идет и когда вернется?

— Он не сказал ни слова. Но шел к ней. «Так, значит, все-таки была одна, постоянная», — отметил про себя Мальцев и спросил мягко:

— Почему вы так думаете?

— Именно потому, что уходил молча.

— Странная логика, — пожал плечами Гоша, — обычно в такой ситуации мужчины, наоборот, что-нибудь сочиняют…

— Ну, наверное, вам видней, как ведут себя мужчины в такой ситуации, пожала плечами Инна, — одни врут, другие молчат. Но нормальная жена всегда чувствует.

— Ладно, я понимаю, вам неприятно говорить на эту тему. Простите, последний вопрос. Что вы знаете об этой женщине?

— Ничего. Вы у Завьялова спросите, у владельца издательства. Вот он вам все расскажет, в деталях, и телефон даст. А я не знаю и знать не хочу.

— А к нам из милиции приходили, — сообщила Соня, внимательно глядя Федору в глаза.

— Да? — Лицо его на миг окаменело, но он тут же справился с собой, выдержал пристальный Сонин взгляд и даже улыбнулся. — Очень интересно.

— Это действительно интересно, — кивнула Соня. — Между прочим, про вас спрашивали.

— Соня! — послышался голос Надежды Павловны из кухни. — Суп уже холодный. Иди есть!