Выходит, пират из Бизерты действительно направился к причалам, но вовсе не для того, чтобы разобраться в случившемся и начать наводить порядок железной бандитской рукой, а с целью сесть в какой-нибудь катерок и отправиться в Кайенну вслед за шерифом. Что же ты не задержался на лишнюю минуту в таверне, лысый? Дай бог, привалил бы и тебя.

И что же мне теперь делать?

Да и хрен с тобой, пират недорубленный, может, это даже и к лучшему. Что-то засиделись вы тут, товарищи преступники, хватит совещаться, пора ответ держать. Но окажутся ли возникшие у лысого подозрения, вызванные моим появлением, достаточными, чтобы остановить всю эту пьянку и погнать их в логово?

Прошло еще полчаса.

Решив круто поменять имидж, музыкант напялил круглые очки с абсолютно черными стеклами, которые на его далеко не безукоризненно правильном лице производили маскарадное впечатление. Хотел закосить под Джона Леннона, а вышло пугало. К пугалу присоединилась сорокалетнего вида певичка с весьма неплохим голосом. Надо сказать, что женщин в таверне было совсем немного, не больше четырех. Из подслушанных разговоров за столиками я узнал, что во время проведения больших ярмарок, когда в Кайенне разом появляется много новых кошельков, «Глобус» позиционирует себя чем-то вроде элитарного клуба и проявлений разврата и разгула в своих стенах не допускает.

Хочешь общества веселых девочек – ступай к соседям, все местные особы легкого поведения сейчас находятся там. А жен и дочерей торговцы, как правило, с собой в долгий и опасный путь по реке не берут, что правильно. Торговые караванчики, следующие одними и теми же маршрутами и почти по графику, всегда были главной целью полудиких речных пиратов новой формации, сбитых железной рукой главаря в крепкую банду.

В свою очередь суфражистки на Амазонке пока что заводятся только в богатеньких семействах главных вождей и приближенных к ним лиц, а женщин-бизнесменов позорно мало. Изредка в такой кабак может заявиться какая-нибудь матриархальная матрона вроде разлюбезной моей Сисяндры… И тогда только держись, мужики.

Нужник я так и не посетил.

В помещение маленьким вихрем ворвался с рождения не стриженный мальчишка лет десяти, который, ничуть не смущаясь, по-хозяйски привычно осмотрел зал, нашел глазами столик шерифа и метнулся к нему, вручив какую-то важную записку.

Да неужели? Я тут же подобрался: похоже, настает время серьезной работы. Шериф выслушал посланника, насупившись и насмешливо скривив губы, однако потом посерьезнел.

Ожидания оправдались! Компания заговорщиков сблизила головы, быстро обменялась короткими фразами и начала выбираться из-за стола. Расплачивался за ужин бородатый хипстер в костюмчике, который привлек внимание бармена, пальцами изобразив в воздухе блокнот и ручку, фиксирующую сумму счета. Дождавшись, когда компании вышла из зала, я через минуту-другую проследовал в предбанник, успев там шутливо замахнуться на менялу, тут же вжавшего башку в плечи. А на улице первым делом ринулся за угол, чтобы отлить. Уж это-то я заслужил? Оказывается, нет.