Девочка хихикнула и пальцами потушила свечу. Какая разница, станет она звездой сцены или нет – ведь у нее есть настоящая магия, правда, за последние десять дней она не сотворила ни одного заклинания: постоянные репетиции, примерки костюмов, беготня по театру отнимали все время. Если раньше Лили не с кем было поговорить и она чувствовала себя никчемной и никому не нужной, то сейчас ей казалось, что она попала в совершенно иной мир, далеко-далеко от дома, так далеко, что ни один поезд не смог бы ее туда увезти. Наконец-то она получила то, о чем мечтала. Генриетта права – шоу удастся на славу. Лили всегда замечала заинтересованные взгляды рабочих и художников, которые отрывались от своих дел, как только сестры выходили репетировать на сцену, она чувствовала – им безудержно хочется магии. А если и не магии, то чего-нибудь невероятного. По словам Даниила, Декрет запретил не только магию – он установил целую кучу правил, из-за чего в театры часто приходили с проверками – вдруг они показывают что-нибудь опасное или неприличное? Королевскую стражу в театре ненавидели все до единого – Джорджи и Лили тоже были воспитаны в ненависти к ней. Однажды Лили случайно упомянула про Стражу, когда помогала Сэму устанавливать новые декорации, и тот сплюнул. Генриетта залаяла, и Сэм, покраснев, извинился. Мопс ему очень нравилась – он постоянно приносил ей угощения, а в обед отдавал корочки мясного пирога.
Как только костюмерша, работники сцены и все артисты поняли, что девочки никуда не денутся и не гнушаются работы, они стали просить сестер сбегать купить алых ниток на пенни, гвоздей или что-нибудь поесть.
Джорджи помогала Марии, костюмерше, и восхищалась костюмами, которые та шила. Мария сама была рада, что теперь ей помогают пришивать блестки к трико, а заодно она показала Джорджи, как можно украсить их с Лили платья, чтобы никто не говорил, что они старомодные или старые.
Джорджи собирала сплетни в гримерных и шила, а Лили с Генриеттой в это время исследовали лабиринт переулков у театра. Уходить далеко девочка еще боялась. Каждый раз, как она ходила за покупками, ей казалось, что она листок, сорванный ветром с дерева, и кружится в толпе людей. Она прижималась к холодным витринам и пыталась отдышаться, надеясь, что однажды привыкнет к Лондону. Ей придется привыкнуть.
Лили нахмурилась – хорошо, что в темноте не видно ее лица. В теплом, ярком, интересном театре очень легко забыть, почему они сбежали. Они уже почти это забыли – внезапно поняла Лили. Им нельзя долго тут оставаться. Но ведь как только они уйдут, Мартина с легкостью их обнаружит. Им с Джорджи надо искать отца, а это означает – покинуть самое безопасное для них место…
Да и вообще – как можно найти тюрьму для магов? Их пустят внутрь? Или, может, письмо отправить? Если они воспользуются магией, чтобы найти тюрьму, Мартина может их почувствовать. Лили в задумчивости прикусила губу. Им надо постараться! За всей этой мишурой фокусов они совершенно забыли о магии настоящей. Девочка улыбнулась, почувствовав внезапный прилив сил. Невозможно остановить магию, что таится внутри. Лили сжала кулаки. Если для того, чтобы она и отец могли свободно пользоваться магией, придется избавиться от Мартины, – они должны это сделать. Любым способом. Магия буквально пульсирует в ней. Девочка нахмурилась. Как бы ей хотелось знать о волшебстве чуть больше! Если придется использовать силу Джорджи против Мартины, возможно, всплывут какие-нибудь еще ужасные заклинания, каким ее научила мать…