– Неприличной, – закончил Трент, выражая вслух мысли Бинка. Итак, магические существа могли делать магию, их неспособность коренилась в культуре, а не в генах. – Поэтому ты стал отшельником в джунглях.

– Верно. Я разделяю с тобой унижение изгнания. Но сейчас перед нами задача более важная, чем сохранить себя. Используй свой талант для уничтожения вихляков.

– Я не могу трансформировать всех вихляков. Мне нужно делать это, сосредоточившись на каждом из них, но их слишком много...

– Не так. Мы должны сжечь их. Я надеялся, что мои огоньки приведут сюда саламандру...

– Саламандра! – воскликнул Трент. – Конечно. Но даже так огонь не распространится достаточно быстро, чтобы успеть сжечь всех вихляков, и даже если он это сделает, невозможно будет остановить его, а это будет еще большей угрозой, чем вихляки. Мы просто сменим одну разрушающую силу на другую.

– Не совсем. Для саламандр существуют определенные ограничения и их можно контролировать. Я думал о...

З-зз! В стволе дерева появилась дырка. Мед потек, словно кровь дерева. Бинк бросился, чтобы раздавить вихляка, который к счастью, прошел между ними, никого не задев. Фу! Что за вкус!

– Они внутри дерева, – сказал Трент. – Некоторые должны оказаться внутри вещей. Таких поймать невозможно.

Герман подскакал к неприметному кусту. Сорвал с него несколько лиан.

– Саламандрова трава, – пояснил он. – За годы изгнания я стал настоящим натуралистом. Это траву саламандра сжечь не может. Она представляет для огня естественный барьер. В конце концов, пламя будет остановлено размножающимися плодовитыми растениями. Если из этой травы сделать корзинку, я могу обнести быстренько саламандру по большому кругу, как раз за пределами зараженного вихляками участка...

– Но как остановить огонь, прежде чем он уничтожит большую часть Ксанфа? – спросил Трент. – полагаться на траву мы не можем. Половина джунглей сгорит, прежде чем иссякнет пламя. Мы не сможем вовремя остановить его, – он сделал паузу. – Ты знаешь, вот поэтому твои огоньки, наверное, и не вызвали саламандру. Этот густой лес обладает, естественно, заклинанием, которое отталкивает саламандр, чтобы держать их на расстоянии, потому что, иначе, огонь нанесет лесу непоправимый ущерб. Все же, если мы начнем пожар...

Герман поднял свою сильную руку останавливающим жестом. Он был старый кентавр, но все еще сильный, его рука поражала чудной мускулатурой.

– Ты знаешь, что огонь саламандры может распространяться лишь в том направлении, откуда он начался. Если мы образуем круг вокруг направленного внутрь магического огня...

– Понял, – перебил его Трент, – он погаснет сам собой в центре. – Трент оглянулся. – Бинк?

Кто еще? Бинку страшно не хотелось быть саламандрой, но это лучше, чем отдать Ксанф вихлякам. Ни один человек, ни одно существо не будет в безопасности, если рой вырвется из-под контроля. Он подошел к Тренту.

Вдруг он стал маленькой блестящей амфибией, около одного дюйма от носа до хвоста. Снова Бинк вспомнил знамение, что видел в начале своих приключений: хамелеон, ставший саламандрой... перед тем как оказаться проглоченным ястребом. Неужели его время все-таки пришло?