Трейси пошла за ним, раскачиваясь вместе с «Кингфишером» на волнах.
Двумя палубами ниже они достигли контрольного помещения компьютера, и Джонни открыл ключом тяжелую стальную дверь, а потом закрыл ее за ними.
Трейси примостилась у переборки и смотрела, как Джонни сел к консоли и достал помятый лист бумаги.
Заглядывая в листок, он набрал первый ряд чисел. Компьютер немедленно выразил протест.
— Ошибка оператора, — напечатал он.
Джонни не обратил на это внимания и набрал второй ряд. Ответ был более выразительным:
— Процедура отутствует. Ошибка оператора.
И Джонни напечатал следующий ряд. Он догадывался, что тот, кто составлял программу, должен был поместить в компьютер ряд запретов, чтобы помешать случайному обнаружению. На экране снова вспыхнула надпись:
— Ошибка оператора.
Джонни пробормотал:
— Не успеет трижды прокричать петух…
Цитата из Библии прозвучала в напряженной тишине комнаты неуместно.
Он набрал последний ряд цифр, и надпись с экрана исчезла. Консоль щелкнула, как чудовищный краб, и неожиданно появилась надпись:
ВТОРИЧНАЯ ПРОГРАММА ОЧИСТКИ КАМИНИКОТО. УСТАНОВЛЕНА В ОКТЯБРЕ 1969 В ЛАС ПАЛЬМАСЕ ХИДЕКИ КАМИНИКОТО, ДОКТОРОМ НАУК, ТОКИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ.
Маленький японец не устоял перед честолюбивым желанием утвердить свое авторство. Трейси и Джонни пригнулись к экрану, очарованно глядя на начавшие поступать сообщения. Сначала было указано количество часов работы и вес обработанного за это время гравия. Затем вес очищенного концентрата, поступившего из циклона, и наконец вес и размеры всех алмазов, полученных из моря. На почетном месте помещался гигант Голубой, и Трейси молча показала пальцем на число 320. Джонни угрюмо кивнул.
Компьютер кончил тем, что указал общий вес добычи в каратах, и Джонни впервые за все время заговорил.
— Это правда, — сказал он негромко. — Кажется невероятным, но это так.
Щелканье и шум компьютера стихли, экран опустел.
Джонни распрямился.
— Где они это поместили? — спросил он себя, быстро оглядывая линию обработки. Встал со стула и сквозь свинцовое стекло посмотрел в помещение рентгеновского аппарата. — Должно быть по эту сторону от циклона и печи. — Он размышлял вслух. — Между печью и рентгеновским аппаратом.
И тут в его памяти всплыло то усовершенствование в расположении, о котором он собирался спросить, но забыл.
— Смотровой люк в конвейерном туннеле! — Он ударил кулаком по ладони.
— Они переместили смотровой люк! Вот оно! Оно в конвейерном туннеле.
И он торопливо принялся открывать дверь контрольного помещения.
Сержио Капоретти расхаживал по мостику, как пленный медведь, так яростно затягиваясь сигарой, что с ее кончика слетали искры. Ветер дико завывал вокруг рубки, волны двигались на север.
Неожиданно он принял решение и повернулся к рулевому.
— Следи за этими проклятыми скалами, хорошенько следи.
Рулевой кивнул, и Сержио через рубку затопал в свою каюту. Закрыл за собой дверь и подошел к столу. Порывшись в кармане, достал ключ и отпер ящик стола. Под коробкой сигар лежал холщовый мешочек.
Сержио задумчиво взвесил его в руке и осмотрел каюту в поисках более надежного тайника. Сквозь ткань ощущалась неправильная форма камней.