Чартерные «дакоты», которые перенесли сюда гостей и обслуживающий персонал из Кейптауна, стояли на полосе за строениями.

Навес разместили на вершине песчаной дюны, откуда открывался вид на узкий вход в залив. Дюну соорудили с помощью бульдозеров, на ней находились навес, складные столы, ямы для шашлыков, вокруг которых суетились одетые в белое официанты; туши трех оленей и молодого быка были разделаны и уже испускали приятный аромат.

Трейси смотрела на стоящего на краю дюны Джонни. Он выглядит усталым, подумала она. Сказывается напряжение последних месяцев. Оглядываясь назад, она поняла, что каждые несколько дней ему приходилось преодолевать очередной кризис. Едва кончилось ужасное беспокойство из-за суда, который подтвердил их права на Молнию и Самоубийство, как начались отсрочки в сооружении «Кингфишера», требования кредиторов, придирки Бенедикта и сотни других беспокойств и неприятностей.

Он похож на профессионального боксера, выходящего по звуку гонга на последний раунд, подумала она с нежностью, изучая его лицо в профиль. Он в это время смотрел в море. Поза у него по-прежнему была агрессивной, нижняя челюсть выпячена, а рука с отсутствующим пальцем, в которой он держал сигарету, сжата в кулак, но под глазами виднелись синяки, а в углах рта — морщины.

Неожиданно Джонни напрягся, заслонил глаза рукой, потом повернулся к навесу.

— Внимание все! — крикнул он, заглушая гул голосов. — Вот он!

Гул стих, все вышли на солнце, возбуждение и ожидание у всех было обострено шампанским «Поммери», которое они в изобилии пили с утра.

— Смотрите! Вон он!

— Где? Где?

— Я его не вижу!

— Чуть левее того облачка на горизонте.

— О да! Смотрите! Смотрите!

Трейси взяла у одного из официантов второй бокал шампанского и отнесла его Джонни. — Спасибо. — Он улыбнулся ей с пониманием, которое теперь установилось между ними.

— Долго же он добирался. — Трейси уловила на горизонте точку — «Кингфишер». — Когда он начнет работать?

— Завтра.

— И когда мы узнаем… ну… получилось ли?

— Через неделю. — Джонни повернулся к ней. — Через неделю точно, но вообще-то будем знать через день-два.

Они замолчали, глядя на постепенно увеличивающуюся точку. Толпа быстро утратила интерес и вернулась к напиткам, а от ям уже несли тарелки с аппетитно пахнущим мясом.

Трейси наконец нарушила долгое дружеское молчание. Она заговорила неуверенно, опасаясь затрагивать болезненную тему.

— Как давно вернулась Руби — десять дней?

— Примерно, — подтвердил Джонни, быстро оглянувшись. — Я с ней мало виделся, — признался он. — Но она кажется довольной, во всяком случае она не очень мне мешает.

— Они очень подружились с Бенедиктом. — Трейси посмотрела на эту пару, окруженную толпой возбужденных кутил.

— Она с ним встретилась в Лондоне, — согласился Джонни с отсутствующим видом. — Говорит, что несколько раз обедала с ним.

Трейси ждала продолжения, думала, что он выскажет какие-нибудь подозрения, но, казалось, эта тема больше его не интересует; он начал обсуждать предстоящие дела.

— Надеюсь, ты позаботишься о женах, когда вы полетите назад. Особенно следи за миссис Ларсен — она по горло налилась шампанским.