Карстен рассеянно кивнул.
Гунарстранна откашлялся.
— В какой области вы специализируетесь?
— Что вы имеете в виду?
— Что за вещи вы продаете?
— В основном хорошие, дорогие. Так сказать, эксклюзивные.
— То есть?
— Понимаете, мы торгуем не вещами работы какого-то мастера или одного стиля. Все зависит от самой вещи. Она должна быть красивой и находиться в хорошем состоянии. Одинаковым спросом у любителей пользуются и пишущая машинка «Ремингтон» двадцатых годов, и, например, отлично сохранившийся чайный столик Викторианской эпохи. Мы рассматриваем каждую вещь в отдельности…
Гунарстранна кивнул.
— А книгами не занимаетесь?
— Нет.
— На одном стеллаже, мимо которого мы проходили, я видел собрание сочинений Теккерея…
Есперсен позволил себе досадливо махнуть рукой:
— Видели, значит? Вы очень наблюдательны. Да, в самом деле, — кивнул он. — Но книги в этом доме принадлежат Ингрид. Она любит читать. Ну а мы с книгами дела не имеем. Они сейчас не приносят прибыли… да, мы так считаем. В конце концов, у нас ведь не букинистический магазин.
— Как вещи попадают к вам?
— Мы покупаем разрозненные товары оптом, участвуем в аукционах… ввозим из-за границы… довольно часто принимаем вещи на комиссию. Наш товар относится к высокодоходному сегменту рынка.
— То есть?
— Что? — не понял Есперсен.
— Что значит «высокодоходный сегмент рынка»?
— Да в сущности, так можно назвать что угодно, лишь бы вещь была в хорошем состоянии. У нас попадаются как предметы английской и немецкой работы, так и отечественные, из деревень… например, из долины Гудбрансдален.
— А на экспорт торгуете?
— Нет.
— Сколько лет было вашему отцу?
— Семьдесят девять. В марте исполнилось бы восемьдесят…
— Он жаловался на здоровье?
— Да нет, был как пятидесятилетний, работал каждый день.
— Крепыш.
Карстен Есперсен поджал тонкие губы:
— Да, можно и так сказать.
— Он не собирался уйти на покой?
— Нет.
Карстен ответил решительно и быстро. Пожалуй, даже слишком быстро. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись.
— У вас семейное предприятие?
— Да, пожалуй.
— Смерть вашего отца повлияет на состояние дел?
— Конечно.
— Кто закупает товары для магазина? Вы? Ваш отец?
— Я.
— В одиночку?
Карстен Есперсен склонил голову и ответил:
— Само собой разумеется, отец тоже кое-что покупал, но всегда советовался со мной. Видите ли, я умею производить на клиентов хорошее впечатление. Мы, так сказать, разделяли обязанности.
— Что за человек был ваш отец?
Есперсен поднял голову и бросил на инспектора озадаченный взгляд.
Гунарстранна уточнил, активно помогая себе руками:
— Он был добрым? Строгим? Любителем наживать врагов?
— Конечно нет.
— Но враги у него были?
— Вот так сразу и не вспомнишь…
— Может быть, он с кем-то ссорился?
— Конечно, даже со мной он ссорился.
— Почему?
— Уж такой у него был характер… тяжелый. Он любил, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним.
— И в личной жизни тоже?
— И в личной жизни, и в делах.
— Что же будет дальше? Вы примете на себя бразды правления?
— Да, наверное… Магазин оформлен как общество с ограниченной ответственностью, поэтому документ о передаче имущества покойного не имеет такого уж большого значения. — Есперсен кашлянул. — Но по-настоящему вести здесь дела могу только я… Только я могу управлять, — пробормотал он, вскидывая голову и устремляя взгляд куда-то в пространство.