– Пожарные взломали дверь, когда приехали: открыть им точно никто не мог. Вряд ли кто-то озаботился тем, чтобы починить дверь и врезать новые замки.

Октябрьская была далековато, время утекало, и Миша нервничал. Скоро станет темно, а им еще предстоит обыскать квартиру, и неизвестно, найдется ли что-то полезное, не уничтоженное огнем. А потом придется ехать к Илье, и что делать там, совершенно не понятно.

Судя по напряженному Лелиному лицу, девушка думала примерно о том же.

«Хорош паниковать. Будем решать проблемы по мере их поступления», – подумал Миша и ободряюще улыбнулся Леле.

Всю дорогу они молчали: главное было сказано. Подъехав к дому Белкина, Миша припарковал машину, вышел и поднял голову. Посмотрел на почерневшие рамы, разбитое окно кухни, где еще совсем недавно они сидели и беседовали с Анатолием Петровичем. В голову полезли мысли о скоротечности бытия и всего сущего.

– Жалко его, – сказала Леля. – Что за жизнь была у человека.

Миша не мог с ней не согласиться. Они вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Как и предполагал Михаил, дверь была взломана, проникнуть внутрь не составило никакого труда. Леля вошла первой, и он хотел было последовать за ней, как дверь соседней квартиры открылась и оттуда высунулась старушка – низенькая, сморщенная, похожая на сушеный гриб.

– Вы куда это намылились? – Голос у нее оказался резкий и визгливый. – Жулики! Сейчас милицию вызову!

Этого еще не хватало.

– Я сам полиция. – Миша не хотел афишировать свой приход, но теперь придется. Он достал удостоверение. – Участковый ваш.

– Не разберу ничего! – Агрессии в тоне не убавилось. – А участкового я нашего знаю!

– Мы теперь вдвоем работаем, – злясь на вынужденную задержку и на то, что приходится оправдываться перед любопытной старухой, ответил Миша.

– Ну-ну, – недоверчиво протянула та. – Чего вам там делать-то?

– Это уж наше дело. – Миша включил грозного представителя власти. – Не мешайте вести расследование.

– Расследование, – проворчала бабка. – Расследуй – не расследуй, человека не вернешь.

Миша снова сделал попытку войти внутрь.

– А эта с вами кто? Девка-то? Тоже расследователь? – ехидно осведомилась бабка.

– Всего доброго, идите домой! – отрезал Миша и скрылся за дверью, постаравшись прикрыть ее за собой.

– Бойкая старушка, – хмыкнула Леля.

– Бдит, – отозвался Миша, – враг не пройдет. Что ж, товарищ «расследователь», приступим?

В квартире было сыро и пахло гарью. Смотреть на то, во что превратилось жилище Белкина, было больно. Разоренная, выпотрошенная, лежавшая в руинах квартира напоминала изувеченного человека.

Почерневшие обои, обгоревшие тряпки вместо штор, уродливые разводы на потолке, усыпанный обломками пол, остатки мебели, горы жженой бумаги вместо книг… Сильнее всего пострадала большая комната – тут нечего было и надеяться найти что-то полезное. Они осматривали все внимательно, хотя было очевидно, что тут нет ничего подходящего.

Спальня тоже являла собою жалкое зрелище, но здесь чудом сохранилась кровать, на которое даже лежало грязное от копоти покрывало.