– Простите, кого?

– Извините, я что-то устал, – буркнул Джон, поняв, что сболтнул лишнего.

Теперь стало понятно, отчего он не едет домой и не забирает семью сюда. Не повезло.

– Знаете, у меня совершенно случайно оказался видеоряд из России. Не хотите посмотреть? Может, увидите знакомые места.

– Валяйте. У меня спутниковое телевидение. Там много русских каналов.

Джон сходил в зал, принес планшетный компьютер. Хорошо, что у него есть разъем, куда можно вставить карту памяти.

Я включил запись с его женой, которую мне прислали из Центра.

Скотников онемел и судорожно вцепился в планшет. Я отошел от него на несколько шагов, но ситуацию держал под контролем. Неизвестно, что ему в голову взбредет.

Под конец записи Евгений заплакал. Он беззвучно смотрел на экран, слезы катились по щекам, только губы подрагивали, одной рукой держал компьютер, а другой, пальцем, гладил лицо жены на экране.

Запись закончилась, экран погас – перешел в «спящий режим».

Скотт, не выпуская планшет из рук, подошел к холодильнику, достал початую бутылку водки, плеснул себе в стакан примерно наполовину и одним глотком выпил. Оттер лицо от пота и слез, посмотрел на меня трезвым взглядом:

– Кто вы?

– Вы же знаете, как меня зовут.

– Вы из России?

– Нет. Из Нью-Йорка. Меня интересует только моя работа. Вот и пришлось поднять все связи, чтобы понять, что здесь. Меня очень интересует этот участок или то, что рядом. Я – бизнесмен и не хочу рисковать. Но тут все окутано такой завесой тайны, словно под землей Форт Нокс, а не нефть.

– И все?

– Да. Я хочу заняться добычей нефти. Скоро она должна пойти вверх.

– Блажен, кто верует, – в упор посмотрел на меня Джон и решительно выдохнул: – Спрашивайте!

Нет, дядя, так дело не пойдет. Мне нужно тебя немного расслабить.

– Скажите, а почему вы поменяли имя на Джон? Насколько я понимаю русских, вас по-русски зовут Евгений?

– Хм! – рассмеялся он. – Дело в том, что в детстве во дворе Женей звали Джонами. Не знали тогда толком аналогов английских имен. Я только здесь и узнал, что есть имя Юджин. Ну а то, что Джон – эквивалент Ивану, мне известно, поэтому и выбрал. Русские для иностранцев все Иваны, вот и взял его аналог. Русский же я. Как бы ни рядился, а все равно за версту понятно, откуда я. А от акцента не избавлюсь до гробовой доски.

– Вам здесь тяжело?

– Да. Мне здесь очень тяжело. Но, думаю, что в России мне будет тяжелее. Из-за моего уродства.

– Поэтому и мечтаете побыстрее умереть, отравляя себя громадными дозами никотина и алкоголя?

– Наверное, вы правы. Я глушу себя кофеином, никотином, алкоголем. Скорее бы. Сам себе задаю вопрос, отчего я не погиб тогда на пожаре… Потом понимаю, для того чтобы заработать денег, детей поднять. Пути Господни неисповедимы. И Божий промысел нам неведом.

– Вы верующий?

– Да. – Он потрогал православный крест на груди через рубашку.

– Вы мне расскажете правду про участок?

Правило пяти «да». Если человек скажет вам пять раз «да», то и на последующие вопросы будет отвечать честно. На два, по крайней мере.

Он снова посмотрел на меня.

– Я отвечу на ваши вопросы честно. Но я понимаю, кто вы. Вы не интересуетесь землей и нефтью. Вам интересны те люди, что живут на поле.