Что? Снова?

Сердце на куски рвётся.

Как можно после случившегося думать о следующей беременности?

Не будет её. Я больше не выдержу.

Думала, что переживу легко. Я ведь готовилась!

Ничего подобного.

Врезаюсь пальцами в белую рубашку и втягиваю родной аромат, окружающий меня на протяжении полугода. Успокаивает и напрягает одновременно.

Я не хочу винить в этом Артура. Но…

– Мы поняли, – произносит мне на ухо. Но обращается к врачу. – Оставьте нас.

Секундная тишина, и звук закрывающейся двери оглушает.

Он молчит. Ничего не говорит.

А у меня слова не лезут.

Вот она – причина, почему я не хотела ехать с ним в клинику. Не знаю, что сказать.

Прости, что тебе пришлось пережить это второй раз в жизни?

Сделав аборт намного раньше, мы бы не мучились так, как сейчас.

А ребёнок… У нас его точно не будет. Я не хочу больше рисковать, надеяться, что будет мальчик.

Да и он наверняка тоже.

– Голова потом болеть будет, плакса, – спокойным тоном шепчет, обнимая. Пальцы на его спине сжимаются вновь, до белых костяшек и покалываний на кончиках.

– Поплачь со мной, – шмыгаю носом и утыкаюсь в его плечо. Больше ничего не могу сделать. В голове даже слов подходящих нет. – Ты же тоже хочешь.

– Я хочу забрать тебя отсюда и быстрее уехать от белых стен.

У меня такое же желание. Они только давят.

Как и детские крики за дверью палаты.

Почему их так много? Я не хочу их слышать именно сейчас.

– Я тоже… – выдыхаю, прикрывая глаза. – Как ты нашёл меня?

– Я поставил жучок в твой телефон, – он издаёт тихий смешок, пытаясь разрядить атмосферу.

И когда он успел?..

А…

Кажется, я припоминаю.

«– Но ты хотя бы пишешь сообщение, чтобы я знал, где ты, – ставит своё условие.

– Нет, – всё равно стою на своём. Тотального контроля я не выдержу.

– Ладно, – вдруг очень неожиданно соглашается. – Тогда у меня будет другое условие. Одно. Больше никаких. Это не связано с детьми.»

Теперь я поняла, почему он так быстро согласился на это… Он уже тогда подумал о слежке.

Невольно вспоминаю один вечер – почти сразу после этого. Я потеряла телефон, искала его весь день, а потом нашла у него в машине.

Думала, что свихнулась, но нет.

Втягиваю носом воздух, пытаюсь надышаться. Я не сержусь на него.

Если бы не он, непонятно, через сколько меня нашли бы.

Не злюсь.

В голову лезет тысяча мыслей, за которыми уследить не могу. Чёртики внутренние не слушаются. Говорят и говорят то, о чём я думаю больше всего после произошедшего.

– Я разберусь с Матвеем.

Нет… Только не это.

Лучше бы он молчал!

Опять буря злости охватывает. И я ведь понимаю, что Матвей здесь ни при чём. Девочка умерла раньше. Не из-за него.

– Как только вернёшься домой, займусь переездом Милы и Антонины Аркадьевны. С семьёй проще. Или ты хочешь поехать к ним? Слышал, что родные стены лечат.

– Не надо, – хриплю. – Я не поеду к ним.

Говорю с трудом.

Я не ожидала этого диалога так быстро.

Но пора. Прямо сейчас. Иначе потом не смогу.

– Хорошо. Тогда дождёмся их приезда.

– Нет, – снова говорю. В этот раз уверенно, решительно. Раньше я никогда не набралась бы смелости, чтобы поднять голову, посмотреть в карие тёплые глаза, а потом уверенно произнести: – Я не вернусь в твой дом, Артур.