— Утром. Гарри приготовил завтрак, но мама не пришла в столовую. Я поднялась наверх и застала ее за сборами. Она была в хорошем настроении. Сказала, что ей до работы нужно забежать в пару мест, так что позавтракает она позже. Пожелала мне хорошего дня.
Подняв голову, Наоми взглянула на детектива Россини.
— Мой брат. Мейсон.
— Твой дядя уже поехал за ним в школу, так что не беспокойся.
— Вы знаете, кто мой отец?
— Да, Наоми, знаю. И понимаю, что второй раз в жизни ты сталкиваешься с тем, что не каждому взрослому под силу.
— Получается, все теперь узнают? Мы поменяли фамилию, но теперь и это не поможет?
— Мы сделаем все возможное, чтобы это не просочилось в прессу. — Россини на мгновение умолкла. — Тебе известно, как часто твоя мама общалась с твоим отцом?
— Она писала ему и несколько раз ездила в тюрьму. Уже после того, как мы перебрались в Нью-Йорк. Мейсон узнал и рассказал мне. Мама скрывала это от всех. Мы ничего не сказали дяде Сету или Гарри. Еще она говорила с создателями фильма — тоже по его настоянию. Мейсон и это обнаружил. Но она очень старалась совладать с собой, изо всех сил, и несколько месяцев все шло как нельзя лучше. Она выглядела счастливой… по крайней мере, более радостной. Не думаю, чтобы она когда-нибудь была счастлива после той давней ночи…
— Что ж, пока хватит. Твой дядя сказал, что позвонит бабушке с дедушкой, сам им обо всем расскажет. Мистер Доббс сейчас внизу. Попросить его подняться? Чтобы он побыл с тобой.
— Нет, не надо. Мэм, вы спрашивали, не общалась ли мама с отцом. Она что, разговаривала с ним сегодня? Этим утром?
— Лично я так не думаю.
— Но что-то случилось. Должно быть, он написал ей. Что-то такое, из-за чего она пришла домой и наглоталась этих таблеток.
— Мы пока в процессе расследования, — сказала детектив, вставая со своего места.
— У вас есть что-то… Я не видела в ее комнате записки. Да и не смотрела. Я пыталась… Она не могла уйти, не оставив записки. Не попрощавшись с нами. — Наоми с трудом сдержала рыдание. — Она любила нас. Любила. И в каком бы настроении ни была, обязательно попрощалась бы.
— Конечно, мама любила тебя. Она оставила записку, адресовав ее всем вам. Положила на столик в комнате твоего дяди.
— Где эта записка? Я должна прочесть ее. Я хочу знать, что она написала, прежде чем выпить таблетки и уйти от нас.
— Твой дядя сказал, что ты захочешь знать. Подожди здесь.
Что сделал их отец? Из-за чего их мать так быстро пала духом? Так быстро и так фатально.
Наоми встала, когда в комнату снова вошла Россини. Последние слова матери она выслушает стоя, а не съежившись на стуле.
— Тебе придется читать сквозь пакет для улик. Записка будет приложена к делу.
— Не важно. — Взяв пакет, Наоми подошла к окну, откуда сочился неяркий зимний свет.
Я так виновата перед вами. Я совершила столько ошибок, все время лгала и изворачивалась. Я лгала людям, которые заслуживали совсем иного отношения. Я поступала так, поскольку Том меня об этом просил. Сотни раз пыталась я освободиться, и все напрасно. И вот теперь он разводится со мной, чтобы жениться на другой. На женщине, которая переписывалась с ним, которая ездила к нему больше двух лет. Он прислал мне бумаги для развода и письмо, в котором наговорил много ужасного. Но кое-что из этого ужасного — чистая правда. Я глупая и беспомощная особа. Я — никчемное существо. Я не смогла защитить своих детей, когда для этого были все возможности. Ты помог им, Сет. И ты, Гарри. Вы приютили нас, когда мы в этом так нуждались. Я знаю, вы и дальше будете присматривать за Мейсоном и Наоми. Мейсон, ты у меня такой умница, я ужасно горжусь тобой. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, почему мама так поступила. Наоми, я не такая сильная и храбрая, как ты. Я пыталась, но безуспешно. Я так устала, детка. Мне хочется уснуть, уснуть навсегда. Пригляди за Мейсоном. Во всем слушайтесь Сета и Гарри. У вас все будет хорошо. Когда-нибудь ты поймешь, что так лучше для всех. Когда-нибудь ты простишь меня.