— В тюрьме. Новости уже выплеснулись за пределы городка. Вчера вечером я почитал кое-что на своем телефоне. Прости, но журналисты уже раскопали твое родство с Боузом.

— Теперь это уже не важно. Мне с самого начала стоило махнуть на это рукой. Сколько мне еще оставаться в больнице? Я хочу домой.

— Скорее всего тебя отпустят прямо сегодня.

— Я хочу домой, Ксандер, но сначала я хочу увидеть его. Я ни разу не говорила с отцом, но мне хотелось бы побеседовать с Чаффинсом.

— Возможно, Мейсону удастся это организовать.

Через два часа они наконец-то покинули здание больницы. У бокового выхода их поджидал Мейсон.

— Выглядишь хорошо, — сказал он, обнимая сестру.

— Я и чувствую себя лучше.

Он помог ей усесться в машину. Ксандер и Тэг устроились на заднем сиденье.

— В городе полно журналистов. Наверняка они дежурят и у тюрьмы.

— Не важно.

— У Чаффинса тоже было удостоверение журналиста. С ним он устраивался в гостиницы. Или жил в своем кемпере — когда не использовал его для других целей.

— Он прятал там свои жертвы — как Боуз когда-то в своем погребе.

— Верно. Еще он вел журнал, в котором регистрировал каждую жертву — имя, время и место. У нас достаточно данных, чтобы упрятать его за решетку на несколько жизней. Можешь навсегда забыть о нем.

— Я так и сделаю. Ты сказал Сету и Гарри, что со мной все в порядке?

— Да, я разговаривал с ними.

Подъехав к полицейскому участку, Мейсон припарковался у самой двери. Как только Наоми выбралась из машины, со всех сторон к ним устремились репортеры.

— Тэг идет с нами. Хочу, чтобы он взглянул и на пса.

Сэм Уинстон распахнул перед ними дверь, затем вышел на улицу.

— Эй вы, кончайте орать, — заявил он репортерам, — или я арестую вас за нарушение общественного порядка. Это мой город, и я вправе так поступить.

Закрыв дверь, он повернулся к Наоми:

— Это и твой город. Ну что, ты готова с ним встретиться?

— Да. Это займет всего пару минут.

Трудно было держать спину прямо, но Наоми не хотела заходить в камеру, согнувшись от боли. Когда она вошла, Чаффинс скатился с нар и подошел к решетке. Несмотря на опухоли и синяки, на заклеенный нос и разбитые губы, на лице его проступила улыбка.

— Младший братец, механик и пес. Боишься меня, Наоми?

— Ничуть. Мне просто хотелось, чтобы все они взглянули на тебя там, где тебе предстоит провести остаток жизни.

— Я еще доберусь до тебя! — огрызнулся он. — Ты вечно будешь жить в страхе!

— Нет, не буду. — Покачав головой, она повернулась к Ксандеру: — Не возражаешь, если я скажу ему пару слов наедине?

— Только не подходи к решетке, — предупредил он.

— Хорошо. И ты, Мейсон. Всего минутку.

— Я подожду за дверью, — кивнул тот.

Наоми внимательно разглядывала Чаффинса. Паренька, с которым она когда-то училась в школе. Чудовище, в которое он превратился.

— О тебе тоже могут написать книгу, — сказала она.

— Ясное дело!

— И даже снять фильм. Но мы-то с тобой будем знать, что ты проиграл. Ты проиграл, Чаффинс. Я отправила за решетку отца, а он когда-то значил для меня очень много. Теперь я упрятала за решетку тебя, а ты для меня — ничто.

— Тебе повезло. В следующий раз…