— Что за женщина? — спросил Ксандер.
— Работала в том самом ресторане, в котором вы тогда обедали, — пояснил Мейсон. — Ушла с работы в семь вечера и поехала на занятия по йоге. Нашли ее на следующий день, на том самом пляже, где Наоми с приятелями делали снимки.
— Февраль, — прикинул Ксандер, — холод, зима. Должен же он был где-то жить?
— Полиция проверила все съемные дома и мотели, но никого подозрительного не обнаружила.
— Жаль, что я не подошла тогда к бару, — сказала Наоми. — По крайней мере, могла бы описать тебе его.
— Ничего, — заметил Мейсон. — Мы разыщем ту девушку, Холли. Она единственная, кто знает, как выглядит… точнее, выглядел этот тип.
И они вновь погрузились в прошлое, перебирая воспоминание за воспоминанием. Наконец Ксандер встал и направился к грилю.
— Какие стейки вы предпочитаете? — поинтересовался он.
— Ах да. Мне — слабо прожаренный. Мейсону посильнее. — Наоми тоже встала. — Пойду приготовлю салат.
Пора сделать перерыв, заняться чем-то привычным. Потом она вновь вернется в прошлое, чтобы вспомнить как можно больше лиц и имен.
Двадцать семь
Наоми заворочалась, и Ксандер проснулся.
— Это просто сон. — Он обнял ее, пытаясь успокоить. — Все в порядке.
— Он гнался за мной. По лесу, вдоль пляжа… был где-то рядом, но я не видела его. Потом я упала в яму, и яма превратилась в погреб. Он накинул мне веревку на шею, и я увидела, что это мой отец.
— Он никогда не выйдет из тюрьмы.
— Но у него есть ученик… или соперник. Называй это как хочешь. Я не могу больше бояться, Ксандер. В тот раз я выбралась из погреба. Выбралась сама и вывела Эшли. Я не желаю бояться того, что не произошло. Или того, что может случиться.
— Разумно. Ну как, сможешь заснуть?
— Нет, — наклонившись, она накрыла его рот жадным поцелуем. — У меня другие планы.
— Я понял, — выдохнул он.
Наоми чувствовала, как бьется его сердце. То самое сердце, которое Ксандер безоговорочно ей отдал. Она пока не знала, что с этим делать. Понимала только, что сможет принять любовь, не испугавшись этого чувства.
Взяв его руки, она прижала их к собственной груди, к своему сердцу.
В следующее мгновение она оказалась сверху, начала неспешно, ритмично двигаться. Желание плеснуло в его кровь, будто огнем, но Ксандер сдержался, позволил ей следовать собственному ритму.
Удовольствие было настолько острым, что порой походило на боль. А желание казалось таким всепоглощающим, что в нем можно было утонуть.
— Подожди, — шепнула Наоми. — Подожди, и получишь то, что хочешь.
Движения ее ускорились. В какой-то момент она замерла, будто превратившись в статую, из горла у нее вырвался то ли всхлип, то ли вскрик.
И Ксандер не выдержал. Перекатившись, он накрыл ее всем телом, крепко сжал запястья.
Он погрузился в нее, будто одержимый. А ее бессвязные крики, стоны удовольствия лишь добавляли остроты его желанию.
В конце концов не осталось ничего, кроме их страсти. Страть полностью их поглотила.
Наутро Ксандер уставился на галстук с таким видом, будто решал, что лучше: завязать его или сразу повеситься на нем.
— Думаю, Донне было бы все равно, пойдешь ты в галстуке или без.