Я пожал плечами.

- Жить. Угрозы в Шмакове я не вижу. Наша Дайана уже большая девочка, и может решать, с кем ей находиться. Вас с Васькой я тоже защищу. Об этом я тоже хотел бы поговорить…

Любимая нахмурилась.

- Переезжайте ко мне, Ульяна. Вернее нет, я вас забираю. Это уже факт.

Тонкие пальцы в моей руке дрогнули, нежные щеки покраснели. Уля с трудом переваривала мои слова. Конечно, я не буду увозить их силой. Но и не отступлюсь, они должны быть в безопасности и под присмотром.

- Что значит факт, Миша? – растерянно пробормотала девушка. – Мы не так давно вместе… И потом – дети! Ты представляешь, как будет выглядеть такое раннее сожительство в рамках детской психологии?!

Я сипло вдохнул. Уля сейчас начнет грузить меня всеми этими женскими деталями… Но как по-другому поступить в нашей ситуации? Оставить их в квартирке с хлипкой дверью?

- Слушай, если бы я думал о детской психологии, я бы давно сошел с ума!

Получилось слишком громко, нервы зашкаливали. Уля надулась, хоть и не отняла руки. Или я слишком крепко сжал. Вот и поговорили.

- Идем к машине, - скомандовал я.

По пути я думал, как всё муторно. А оказалось, нам очень повезло, что мы закончили разговор. Возле моего автомобиля терся Шмаков! Хорошо, дети сидели внутри. Что здесь вообще происходит? Мы с Ульяной бегом бросились туда.

- Ты все еще здесь?!

Я взял долговязое чмо за грудки, оттеснил подальше от детей.

- Тебе по-русски сказано – вали!

Шмаков тяжело дышал.

- Это мой сын, - прохрипел он, - и племянница.

Я посмотрел ему в глаза.

- Забудь про этих детей. Иначе сядешь и ты.

Отбросил его от себя. Молодой мужчина не удержался на ногах, упал на землю. Торопливо встал, сплюнул.

- Ты сам окажешься на дне, Зорин.

В машине была гнетущая атмосфера. Вася сидел с опущенной головой, Ульяна еле сдерживала слезы. Самой спокойной была Дашка, хоть ее тоже потряхивало.

- Миш, этот мужчина ждал нас у машины. Он сказал, что отец Васьки. А потом, что его брат – мой папа? Это как так? После мы просто сели в машину, а он орал через стекла.

Я завел двигатель.

- Он сказал правду, - ответил я, - но на вашу жизнь это никак не повлияет. Поехали домой.

Наверное, я опять не подумал про детскую психологию. Но плакать никто не стал. Стойкая Дайана просто молча размышляла. Уля поймала мой взгляд в зеркале и даже не пикнула, когда я повернул на особняк. А вот Василий высказался.

- Я не хочу такого папу! – твердо сказал он. – Ведь он же… Он же… Совсем же чужой!

Ульяна погладила сына по голове. Да, мальчик своими словами, но прямо объяснил чувства. Я тоже не стал молчать.

- Отец не жил с вами и не будет. Он для тебя чужой человек, ты все правильно говоришь. Вы с твоей мамой будете жить у нас. Я также буду твоим хорошим другом. Васька помолчал немного. Наверное, делал свои выводы из услышанного. Дашка только кинула на меня внимательный взгляд. Уля тоже не вмешивалась в наш мужской разговор, и я зауважал ее еще больше.

- А папой? – в тишине уточнил Вася.

Я почувствовал, как пальцы с силой сжимают руль.

- Если ты захочешь.

Васька кивнул и уже тогда дал Ульяне себя обнять. Я был очень благодарен этой женщине, что она позволила мне разрулить ситуацию. Конечно, я бы все равно так поступил. Но возьмись она спорить, гнуть свое и кудахтать над сыном, все было бы сложнее. А так мы просто приехали домой.