Больница все-таки помогала. Было сделано все, что возможно, и исцеление должно наступить, как награда за страдание.

В соседних палатах каждую ночь кто-то умирал. А если не каждую, то через одну.

Усопшего следовало уложить на каталку и препроводить в морг. Людей не хватало. Это миссия возлагалась на дежурную медсестру. Чаще всего это была Светочка – хрупкая девушка, дежурившая через день.

Светочка выбирала среди больных мужика покрепче и брала его в напарники. Ей не отказывали, хотя миссия не из приятных.

В эту неделю крепких мужиков не имелось в наличии. Только лежачие и девятнадцатилетний Алеша.

На рассвете умер шофер Афонин, не старый еще и веселый. Ему бы жить, но рак не выбирает.

Светочка подошла к Алеше, осторожно разбудила его и попросила:

– Помоги мне, пожалуйста. Трупаки – они такие тяжелые, тяжелее чем живые.

– А что надо делать? – испугался Алеша. Он боялся мертвых.

Вроде бы чем он опасен, мертвый? И все равно. От них исходит что-то внечеловеческое, дыхание преисподней. Что-то противоестественное, отчего хочется держаться подальше, не иметь к этому никакого отношения.

– А что надо делать? – еще раз спросил Алеша.

– Я покажу, – пообещала Светочка.

Алеше хотелось сказать: «Не пойду». Но это не по-мужски. А он – мужчина, хоть и начинающий.

Алеша и Светочка вошли в пустую палату. Афонин лежал накрытый простыней. Рядом стояла высокая узкая каталка.

– Бери за ноги, – руководила Света, а сама обхватила усопшего с другой стороны, в районе плеч. – Давай перекинем на каталку. На счет: раз, два, три… Понял?

Алеша, конечно, понял, но его мутило от страха и от чувства, которое похоже на отторжение. Так отторгается от человека пересаженный орган. Все внутри кричит: «Не хочу, не надо…»

– Раз, два… – скомандовала Светочка.

На «три» Алеша напрягся и, ухватившись за ноги, перекинул Афонина на каталку. Получилось.

Он хотел вернуться в палату, вымыть руки и лечь спать. Но нет. Каталку надо было везти вдвоем, по человеку с каждой стороны, иначе каталка будет вилять.

Алеша встал возле головы. Светочка у ног, потому что везти надо было вперед ногами. Так положено. Почему? Какая-то причина существует.

«Путь не легок и не скор», – как поется в песне. Сначала грузовой лифт, потом подземный переход – это все ничего. Но посреди подземного перехода – «озеро Байкал», откуда-то подтекало, скорее всего грунтовые воды. Нужно было разобрать основание, зацементировать заново, проложить дренажные трубы для отвода воды. Но все это делается летом, а сейчас было начало весны, и вода стояла буквально по колено.

Идти вброд – значило промочить ноги. Можно, конечно, раздеться, как на берегу, но холодно и стыдно.

Чем более высокоразвита особь, тем скорее она приспосабливается к окружающей среде.

Медсестры приспособились.

Перед «озером» метров за десять они разгоняли каталку, бежали за ней вприпрыжку, а потом вскакивали на каталку и пересекали воду на скорости.

«Озеро» было глубокое, но не длинное – метров семь. По времени семь секунд. Можно вытерпеть. Неприятно, конечно, лежать на покойнике. Кощунственно как-то. Но какая ему разница? Даже, может быть, отрадно почувствовать живое тепло. Не так одиноко лежать на узкой каталке.