В-четвертых, мы провели в доме вторую телефонную линию и купили дополнительный номер, а потом разместили объявления в мелких газетах по всей стране.
В июне с нами связались две молодые женщины из штата Луизиана, и мы решили с ними увидеться. Мы долетели до Шривпорта, арендовали автомобиль и добрались до стоянки трейлеров на окраине города. Там нас встретила Мэдди — милая и немного похожая на меня внешне, миниатюрная двадцатичетырехлетняя женщина с темными, кудрявыми волосами. Мэдди была в разводе и в одиночку воспитывала двоих маленьких сыновей. Она только что рассталась с парнем, от которого была беременна третьим ребенком. Понимая, что троих не потянуть, откликнулась на наше объявление. Ее бывший бойфренд Адам тоже согласился с нами встретиться и ждал в кафе.
— Я должна вам кое-что сказать, — призналась Мэдди по пути в кафе. — Адам с детства страдает тяжелой формой эпилепсии, из-за чего у него были серьезные проблемы с учебой. Я не хотела от вас скрывать его болезнь, потому что это важный вопрос.
— Я пока не знаю, насколько это важно, — с улыбкой ответил ей Чарльз. — Но мы рады, что вы решили быть откровенны с нами.
Адам оказался приятным молодым человеком. Мне показалось, что он все еще неравнодушен к Мэдди, но вслух заявлял, что «не готов к семье».
Мы проговорили с ними целый час, а потом отвезли Мэдди домой. Мы сказали девушке, что она нам нравится, но у нас запланирована еще одна встреча с женщиной, которая готова отдать своего ребенка в другую семью, и что мы свяжемся с Мэдди в течение двадцати четырех часов. На прощание мы обнялись.
В машине я подумала, что личные встречи, с одной стороны, вселяют надежду, что наша мечта может исполниться, а с другой — отрезвляют.
За каждым ребенком тянулась целая семейная история: наследственность, отношения, поведение матери во время беременности. Я понимала, что решение нужно будет принимать головой, а не сердцем, максимально взвешенно.
Приехав в Батон-Руж, мы встретились с Джиной. Этой женщине тоже было двадцать четыре года, но внешне она была полной противоположностью Мэдди: высокая, худая, с яркими рыжими волосами. Говорила она громко и быстро, делала много резких движений, словно не могла усидеть на месте, а взгляд ее блуждал, ни на чем долго не задерживаясь. В разговоре Джина перескакивала с одной темы на другую и сама смеялась над своими шутками. Она не производила впечатления человека, которому можно доверять. В какой-то момент Чарльз решился и прямо спросил женщину, принимает ли она наркотики. Джина сказала, что нет, и, казалось, была крайне возмущена этим предположением.
Нам определенно больше нравилась Мэдди, но история с эпилепсией очень смущала. Вернувшись домой, мы связались с несколькими детскими неврологами, каждый из которых подтвердил, что у этого ребенка могут быть проблемы, поэтому мы должны сами решить, хотим рисковать или нет.
Я не хотела. Позвонила Мэдди, и мы обе расплакались. Чтобы немного утешить девушку (и заглушить свое чувство вины), я пообещала дать ее телефон своему адвокату, ведь у него есть и другие клиенты, мечтающие усыновить ребенка. Возможно, кого-то в меньшей степени смутит риск наследственной эпилепсии.