×
Traktatov.net » Беседы о музыке с Сэйдзи Одзавой » Читать онлайн
Страница 94 из 117 Настройки

В свой первый день на семинаре, впервые услышав их исполнение, я почувствовал легкое беспокойство. Думаю, из-за порывистого, резкого звучания. Конечно, они играли вместе всего второй день, так что глупо было требовать от них глубокого изысканного звука. Даже я это понимал. И все же в голову то и дело закрадывалось сомнение: станет ли всего за неделю эта музыка такой, чтобы исполнять на концерте? Ведь пока она была всего лишь болванкой для создания того, что мы называем хорошей музыкой. Не слишком ли это мало – неделя, даже для маэстро Одзавы, чтобы придать ей товарный вид? Все же перед нами не профессиональные оркестранты с большим опытом, а пока всего лишь ученики.

– Все нормально, постепенно будет лучше, – жизнерадостно улыбался маэстро Одзава, но я продолжал сомневаться. Что бы я ни слушал, квартеты или оркестр, мой слух ловил одни лишь несовершенства. Гайдн не был похож на Гайдна, Шуберт – на Шуберта, а Равель не был похож на Равеля. Пусть и исполненная в полном соответствии с нотами, это все же была не та, не настоящая музыка.

Тем не менее каждый день я садился за руль не слишком резвого универсала «форд-фокус» и ехал в Роль, обходил разбросанные по всей территории классы и с надеждой прислушивался к игре молодых исполнителей. Держал в памяти каждую из музыкальных частей семи струнных квартетов, чтобы видеть ежедневные изменения. Запоминал в лицо и по имени каждого ученика, отмечал для себя особенности его игры. Сначала прогресс казался очень медленным. Словно невидимая глазу мягкая стена преграждала им путь. Я подумал, что так они, пожалуй, не успеют к концерту.

Но в один прекрасный миг в ярком свете летнего дня между ними словно беззвучно вспыхнула искра. И в дневных квартетах, и в вечернем ансамбле звучание сделалось более собранным, словно раздвинув собой пространство. Исполнители стали дышать в унисон, звуки гармонично вибрировали. Постепенно Гайдн стал похож на Гайдна, Шуберт – на Шуберта, а Равель стал похож на Равеля. Каждый теперь не просто исполнял свою партию, но слышал других. «Неплохо, – подумал я, – совсем неплохо». Вокруг действительно зарождалось что-то особенное.

И все же это пока еще не была хорошая музыка в полном смысле. Она была словно обернута в один или два слоя тонкой пленкой, которая мешала искренне трепетать человеческим сердцам. К несчастью, мне часто случается видеть такую пленку. В музыке, литературе и других видах искусства снять ее до последнего слоя – порой и есть самое сложное. Но если не снять, зачем тогда вообще искусству быть искусством?

Как раз в это время – не с самого начала – на семинар приехал Роберт Манн. Он открыл свой мастер-класс, послушал каждую группу, сделал конкретные замечания. Иногда очень жесткие.

Например, прослушав первую часть Струнного квартета Равеля, он сказал:

– Спасибо. Прекрасное исполнение. Великолепное. Но… – тут он ухмыльнулся, – мне не нравится.

При этих словах присутствующие засмеялись, но исполнителям явно было не до смеха. Хотя я понял, что имел в виду Манн. Их музыка пока еще не звучала как