Одзава: Да. Что-то вроде временного музыкального руководителя. Разве что кадровыми вопросами не занимался. Не мое это. И в прослушиваниях не участвовал. Только текущей работой, но и ее хватало за глаза.

Мураками: Это было до Торонто?

Одзава: Да, примерно за год. Как раз после этого я отправился в Торонто.

Мураками: Бернстайн тогда находился в Вене?

Одзава: Да. Вообще-то он хотел отдохнуть от дирижерской работы и заняться композиторством, и для этого взял отпуск на год. А в итоге поехал в Вену и дирижировал там, чем вызвал всеобщее неодобрение. В Нью-Йорке сетовали, что дали отпуск, чтобы он сочинял музыку, но его вдруг позвали в Вену, и он согласился. По-моему, как раз тогда он исполнил «Фиделио» Бетховена. В старинном театре «Ан дер Вин». Там состоялась первая постановка «Фиделио». Не помню, в связи с чем, но у меня как раз были в Вене дела, и я попал на премьеру. В соседнем кресле сидел Карл Бём.

Мураками: Ничего себе!

Одзава: Кажется, он отдал мне билет своей жены. У меня тогда денег не было. Даже когда приглашали дирижировать в Вену, платили совсем мало, да и дорога из Америки обходилась недешево. Кажется, он отдал мне билет бесплатно. После «Фиделио» мы с Бёмом отправились за кулисы к Ленни. Мне не терпелось послушать, о чем они будут говорить, но о «Фиделио» не произнесли ни слова. Бём ведь был главным специалистом по «Фиделио».

Мураками: Да.

Одзава: Я ассистировал, когда Бём приезжал в Японию и выступал с «Фиделио» в театре «Ниссэй». Я был уверен, что они станут много говорить о «Фиделио», но речь шла совсем о другом. (Смеется.) Толком не помню, кажется, о еде, разных театральных пустяках и прочей чепухе.

Мураками: Наверное, они сознательно не хотели говорить о музыке.

Одзава: Кто знает? Мне до сих пор это кажется странным.

Мураками: И в Вене Бернстайн снова исполнял Малера.

Одзава: Насколько я знаю, да. Кстати, в другой раз я присутствовал, когда он записывал в Вене Вторую симфонию. Я как раз дирижировал сезонным репертуаром в Венской филармонии, когда Ленни записывался с ними. Для «Columbia Records». Продюсер и мой большой друг Джон Мак-Клюр специально прилетел из Америки. Венский филармонический оркестр исполнял со мной сезонный репертуар, а в остальное время делал запись и видеосъемку. Со зрителями.

Мураками: Когда это было?

Одзава: Кажется, в начале семидесятых, потому что у нас как раз только родилась Сэйра, наша старшая дочь. Ленни жил в «Захере», а мы в «Империале». Мы всегда останавливались в «Империале», потому что для Венской филармонии там были специальные цены. Ленни пришел к нам в номер. Сказал, что хочет познакомиться с новорожденной. Вошел, схватил Сэйру и вдруг как подкинет под самый потолок. Сказал, что умеет отлично обращаться с младенцами. Вера, моя жена, жутко разозлилась (смеется) – не для того, говорит, я ее в муках рожала…

Мураками: Ну, с Сэйрой, похоже, все в порядке. (Смеется.) Я не видел ту запись с Венской филармонией. Примерно в тот же период он сделал видеозапись Симфонии № 2 «Воскресение», но уже с Лондонским симфоническим оркестром в Англии. Кажется, продюсером тоже был Джон Мак-Клюр. Концертная запись со зрителями в большом соборе. Но аудиозапись