– Именно так, вождь. Ни я, ни еще несколько воинов из моей деревни не стали нарушать запреты наших богов.

– Скажи мне, Сойечтова, – Хас пристально посмотрел в лицо минго, – чего вы хотите – ты и твои люди?

– Мы хотим принести свои извинения – и нашим богам, и тебе, вождь. Поверь мне, это совсем не потому, что вы победили нас в битве. То, что было сделано нашими людьми, нарушило запрет богов, и те, кто погиб в битве, этого вполне заслужили. Но я бы хотел, чтобы война между моим и твоим народом прекратилась. У нас нет желания проливать кровь – ни свою, ни чужую. Хватит смертей… И еще, – Сойечтова взглянул в глаза Хаса, – я хотел бы попросить у тебя, вождь, дать нам возможность собрать трупы убитых минго и зажечь погребальный костер.

Хас задумался, а потом спросил у минго:

– Скажи, вождь, были ли у тебя родственники, погибшие в этом бою?

Лицо у Сойечтова помрачнело.

– Были, Стремительный Волк. Мой средний сын Онангватго нарушил волю богов и мою волю. Он не вернулся из боя. Я не держу на вас зла за его смерть – его настигла справедливая кара. Но, как отец, я не могу его не оплакивать.

Хас взглянул на Макса. Тот повернулся к Сойечтове и сказал:

– Среди раненых есть один индеец, очень похожий на вождя минго. Он ранен, но жить будет.

Хас перевел взгляд на меня, и я перевел слова Макса на язык мохоков. Лицо Сойечтова осталось спокойным, но голос его немного задрожал:

– Если ты, бледнолицый, спас его жизнь, или даже жизнь любого из минго, то я перед тобой в долгу. Я прошу разрешения посмотреть на этого раненого. Не сейчас – после…

Макс кивнул, а Хас продолжил переговоры:

– Скажи мне, вождь, почему ваши люди решили напасть на нас? Старики наши говорят, что у них никогда не было с вами ссоры, и что в Медвежьих горах боги запретили индейцам воевать.

– Белый вождь, пришедший из-за Большой воды, приказал нам узнать, сколько вас и где вы находитесь. А Таначарисон решил добыть ваши скальпы и продать их этому вождю. Серебро одурманивает человеческий разум. Прошу вас, о, воины Аткваначуке, зарыть топор войны и заключить с нами мир. Мы же готовы обеспечить вас припасами. Кроме того, я пошлю двух других сыновей – они не участвовали в нападении на вас, – и они проведут вас самой короткой дорогой к французскому форту.

– И, наверное, сами захотят заключить мир с французами?

– Ты мудр, Стремительный Волк. Именно так они и поступят. А еще мы отдадим вам двух французских женщин и их детей, которых люди Таначарисона недавно взяли в заложники на реке Мошаннон. Мужчин они убили, а жилища белых разграбили и сожгли.

– Они были на вашей земле?

– Да, Стремительный Волк, именно так. Но одно дело – уничтожить деревню, а другое – надругаться над женщинами и детьми. Я обещаю тебе, что ничего подобного я больше никогда не допущу.

Хас взглянул на Сойечтову, затем на Томми Робинсона. Томми кивнул:

– Сойечтова никогда не нарушал данного им слова.

Тогда Хас еще раз внимательно посмотрел на минго и кивнул:

– Мы согласны, Сойечтова.

Сойечтова достал из расшитой бисером сумочки, висевшей у него на поясе, калюмет из красного камня