Но возмутительное предположение достигло цели – краб выбрался из раковины наружу и защелкал клешнями:

– Я?! – От возмущения повариха раздулась чуть ли не вдвое. – Я-то вот никого не убивала! На моих руках крови нет!

– А на Катиных, значит, по-твоему, есть? – лукаво двинулась на свет луча бабуля Губкина.

– А то нет, – развела руками повариха. – Тапочки замарала, а руки чистыми остались. Шутишь, так не бывает!

Совсем уверенно Надежда Прохоровна вошла дальше в комнату, села на табуретку возле тумбочки:

– А может, не надо горячиться, Лида? Хозяйка вспылила, ты тоже хороша.

Лидия отвернулась, всхлипнула.

Ну что за утро, а? Сплошные слезы, череда истерик.

– Лид, ты мне лучше все по порядку расскажи. Может, я чего присоветую? Заступлюсь, ежели чего?..

Повариха еще раз разобиженно всхлипнула, провела под засопливевшим носом запястьем. Повернулась к бабе Наде пышным задом и начала копаться в тумбочке под телевизором.

– Вот, – шлепнула на тумбу возле бабы Нади белый магазинный пакет, обмотанный скотчем. – Берите. Только что опять запрятала.

Рядом с Надеждой Прохоровной очень вовремя оказались ножницы, бабушка разрезала широкие коричневые ленты.

В пакете лежали капризные комнатные тапочки с пушистыми помпонами на остреньких носках. Почти такие же, как были сегодня на Катарине, только не голубые, а оранжевые.

Помпоны и носы тапочек щедро покрывали бурые пятна, похожие на запекшуюся кровь.

Нет, утро сегодня все же было выдающимся! Вторая окровавленная находка, и все сплошь из женского гардероба.

Что происходит, а? Взбесились бабы массово? Решили укокошить Гену всем составом?

Не-е-ет, господа хорошие, чтоб дамочек до бешенства не доводить, в прислугу надо нанимать не всяческих красавчиков, а кривоногих пузанов навроде Лидиного Васи.

Надежда Прохоровна прибрала тапочки обратно в пакет, посмотрела на повариху.

– Где нашла? – спросила с тихой строгостью в голосе.

– В шкафу под лестницей, – мгновенно, даже с облегчением отчиталась домработница. – Там всякие порошки и чистящие смеси стоят, это лежало под сменной головкой от швабры.

Надежда Прохоровна недоуменно покрутила головой:

– Надо же. И как пакет с окровавленными тапками милицейская собака не учуяла?..

– А как ты его там учуешь? – шмыгнула красной пуговкой носа повариха. – Пакет был перевязан плотно, в шкафу сплошь химия вонючая с хлоркой. Любая собака расчихается.

– А ты когда нашла?

– Когда, – фыркнула Лидия. – Сразу! Лариска так дом запустила, я, как только вошла, сразу за уборку взялась! Полезла за новой шваброй, глядь – пакет. Развернула, тапка Катина в крови.

– А что ж в милицию не снесла?

Домработница конфузливо поскребла в затылке, скосила рот:

– А оно мне надо? Я, может, и не сразу поняла, что это такое. Подумала – тапки в стирку приготовили.

– Катарина, значит, не в первый раз в этот шкаф грязные тапки убирает? – недоверчиво разглядывая хитрую повариху, спросила Губкина-Мегрэ.

Лидия гневно зыркнула на приставучую старушку, отвернулась к кухонной электроплитке, где под крышкой что-то булькало в кастрюльке, распространяя запах вареного мяса.