– Прости. Я пойду домой, – выдавила Олеся из себя через время. – Я позвоню тебе, идёт?

Она не стала дожидаться ответа Артура. Просто развернулась на месте и побежала в сторону подъезда, как самая заправская трусиха. Впрочем, понимала в этот момент, что делает всё единственно правильно. Обо всём остальном она планировала подумать завтра.

***

А он ведь не собирался с ней больше видеться. Действительно не собирался.

Глядя на то, как Олеся спешно от него убегает, словно он был каким-нибудь заразным, Артур испытывал настолько полярные чувства, что это разрывало его изнутри.

Желание послать все к чёрту смешивалось с потребностью догнать ее и… Что делать дальше – он и сам не знал. Не знал впервые в жизни.

Она уже дважды дала понять, что не заинтересована в близких с ним отношениях и после последней встречи он собирался забить на эту женщину ради собственного же покоя, но… Но через несколько дней обнаружил, что отсутствие всякого общения с ней похоже на ломку. Даже хуже того – он ощущал себя так, словно из его жизни ушло что-то важное. Это опустошающее, разрушительное чувство приходило к нему прежде лишь раз. И меньше всего на свете он хотел его повторения.

Но и навязываться Олесе дальше не собирался. И вместе с тем – не мог отказаться от того, чтобы иногда приезжать к ее дому, словно играл так сам с собой в нелепую ромашку «судьба-не судьба».

А когда увидел ее сейчас возвращающейся из магазина… все вдруг стало неважным. Прежние планы, ущемленная гордость и прочая требуха, которой забивал себе голову прошедшие дни, что было совершенно не него непохоже. Осталась самая главная и неукротимая потребность – поговорить с ней. Хотя бы просто поговорить.

Возможно, он искал сам себе причины продолжать погоню за этой женщиной, но тот факт, что она, по крайней мере, не отказалась с ним пообедать, внушал оптимизм. Хотя уже сейчас Шервинский понимал – она ни хрена ему не позвонит. Но в этом плане он готов был наступить себе на горло и напомнить о своем существовании сам – ещё раз. Он будет напоминать ей о себе столько раз, сколько потребуется для того, чтобы она стала в нем нуждаться. Также, как и он – в ней.

Артур выдержал несколько дней прежде, чем снова набрать ее номер. Ровно три дня, в течение которых боролся с собственным нетерпением, подпитываясь надеждой, что она вспомнит о своем обещании.

Не случилось. Но одним лишь молчанием Олесе было от него не избавиться, потому что он уже дошел до того состояния, когда все стало кристально просто: или пан, или пропал.

– Да, – ответила Олеся через несколько гудков и Артур силой воли заставил себя проигнорировать тот факт, что говорит она с ним словно бы неохотно.

– Я не дождался твоего звонка.

Он сказал это – и мысленно чертыхнулся. Хотел обратить все в шутку, но вышло по тону так, будто обвинял ее как минимум в государственной измене.

– Извини, я… немного замоталась и забыла.

Она лгала. Неприятно, конечно, но тоже результат. Во всяком случае, не послала его сходу куда подальше после той несдержанности, с какой он на нее накинулся в прошлый раз.