– Обязательно! – буркнул король. – Однако моя мысль должна прослеживаться четко! Пресвятые тапочки, Дрюня, когда все это кончится?

– Еще немного, братец, еще немного, – с явным сочувствием отвечал шут, – потерпи. Хочешь леденец? Тебе какой – белочку или зайчика?

Тяжелыми шагами его величество прошествовал к трону и, за шкирку подняв шута, пересадил его на пол.

– Давай зайчика!

Агнуша вздохнула и пошла во двор. Королю, желающему леденец в виде зайчика, близость с красивой женщиной явно не нужна.

Вита проснулась на рассвете, сама не осознавая, что ее разбудило. В последние ночи она спала плохо. С одной стороны, подспудно ждала сна, подобного давешнему, ибо тоска по Яго становилась сильнее, с другой – пребывала в расстроенных чувствах из-за отказа Варгасу. На следующий день встретившись с ней в Орденской резиденции, маг вел себя, словно ничего не случилось. Будто не ощутил он на сладкое мгновение девушку своей, а себя – ее желанным. Вителья была благодарна ему, но не знала, как объяснить, поэтому просто приняла правила игры. Бал как бал, ничего там такого и не случилось! Однако на настроении это сказывалось, и исправить его не помогло даже платье, которое Вите шили для представления при дворе и аудиенции у короля.

Девушка встала и подошла к окну. Из-под белых мазков зимней кисти алели засохшие ягоды шиповника. Речушка под обрывом почти не замерзла, лишь надела ледяные латы на плечи берегов, оставляя в середине потока черную полоску воды. Утки, не улетавшие на зиму, справедливо считая, что в городе еды всегда будет достаточно, уже плавали, иногда выпрыгивая на лед, чтобы почистить перья. Стылый пол холодил ступни. Захотелось горячего морса и ломтя белого хлеба с сыром. Зная, что матушка Ируна встанет чуть позже, Вита накинула халат, надела тапочки и отправилась на кухню, понимая, что сон больше не придет.

Когда девушка проходила мимо большой купальни на первом этаже, дверь неожиданно распахнулась, обдав ее горячим паром. На пороге стоял… Ягорай рю Воронн собственной персоной, в одном полотенце на бедрах.

– Ох! – одновременно сказали оба. Вита – испуганно, Яго – изумленно. И продолжили тоже одновременно:

– Прости, я не хотела…

– Извини, я не собирался…

И замолчали, понимая, что так разговаривать невозможно. Краснея, девушка потянулась взглядом к широким плечам Ягорая… Попыталась отвести глаза, но они, проявляя самоуправство, уже рассматривали рельефную грудь, курчавые волоски, вишневые плоские соски, поджарый живот и дорожку темных волос на нем, убегающую под полотенце. Рю Воронн резко развернулся, намереваясь скрыться в купальне, и Вителья увидела на его спине безобразную полосу давно зажившего шрама. Невольно шагнула следом, прикоснулась к нему пальцами…

Яго застыл как громом пораженный.

– Что это? – тихо спросила девушка.

Мышцы под ее рукой тут же напряглись, будто зимний холод коснулся и их, заморозив, как речные берега.

– Отец однажды протянул раскаленной кочергой… – равнодушно ответил черноволосый, и в равнодушии боли было больше, чем везде на земле.

Полоснуло по сердцу – за него, когда-то маленького, одинокого, беззащитного в собственной семье. Приподнявшись на цыпочки, Вита коснулась губами красной полосы, прижалась к ней щекой. Спустя мгновение шрам будто растворился в ее ощущениях от тепла сильного мужского тела, гладкой кожи, пахнущей чистотой.