— Возьми пивка, пока магазин работает, присаживайся с нами, — предложил второй абориген с нескрываемой надеждой.

— Рад бы, да я за рулем, поэтому пока не потребляю.

— А что надо тогда? Какого хрена остановился? — Тон селянина сразу сменился.

— Спросить хотел.

— Ну так спрашивай.

— Участкового мне где найти? Есть он у вас?

Выпивохи переглянулись, поняли, что я не собираюсь докладывать участковому об их культурном отдыхе.

— Есть. Куда ж ему деться, бездельнику. Почти до конца улицы поезжай, там увидишь. У ворот стоит белая «Нива». Стало быть, это его дом и есть.

— А зовут его?..

— Васька. Как кота моего. Они харями с участковым похожи. Только у кота нрав благородный. А внешне — один в один, не отличишь.

— За что ты участкового так не любишь? — спросил я напрямую.

— А за что мне его любить? За то, что брат родной? Так он на меня не похож. Как чужой. И вообще — рыжий. Я только котов этой масти уважаю. А людей — нет.

— Понятно. А что, после взрыва дом у Елены Анатольевны сильно горел?

— Да совсем не горел. Я ж сосед ее. Прибежал после взрыва, половиком огонь со стены сбил, и все. Вот и весь пожар. У Васьки спроси, он со мной был. Приезжал меня воспитывать, а тут как раз взрыв.

— А она говорит, будто газовый баллон у нее взорвался.

— Ага, слушай ее больше!.. Она наговорит. Был бы баллон, так полдеревни сгорело бы. Они знаешь как жахают! Хрена с два там баллон был. Тут за пару дней до взрыва племянник ее приезжал. Я видел через забор, как он баллон в сарай уносил. Тот и сейчас, наверное, там же.

— Племянник?

— Баллон. А потом гость дорогой и плиту туда же унес. Я не стал спрашивать, зачем это надо. Подумал, ремонта плита требует. Дело обычное.

— А что за племянник? Юрий?

— А хрен его знает. Я с ним не знакомился. Синий весь как баклажан. Наколотый…

— В татуировках, что ли?

— Ага. В них самых, в наколках.

— Он часто приезжает?

— А я слежу за ним? Сегодня вот был.

— Какая у него машина?

— Всегда на разных. Третьего дня на «копейке» с каким-то парнем. Раньше на других. Сегодня на какой-то иномарке. С кем договорится, те и возят.

У меня в кармане ожил смартфон.

— Спасибо вам, мужики.

— Не за хрен, раз пиво нам не взял.

Я вытащил аппарат и двинулся к машине. Определитель показал номер капитана Сани.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — проговорил я, усаживаясь за руль.

— Как дела у капитана частного сыска?

— Кажется, удачно. Похоже, я зацепился за какую-то ниточку. Хорошо, если она не оборвется. Но я постараюсь действовать аккуратно.

— То есть, Тим Сергеевич, вы хотите сказать, что у вас появились какие-то подозрения относительно других лиц?

— Да, именно это я и хочу сказать. Весьма впечатляющие подозрения.

— Боюсь, вы напрасно тратите время.

— То есть?

— Вы просили меня сделать запрос по поводу газеты. Помните?

— Конечно.

— У отставного подполковника Скоморохова, кажется, квартира номер семьдесят один?

— Так точно, семьдесят первая квартира.

— Ну вот!.. Часть первой страницы, где почтальон обычно пишет номер квартиры, была оторвана. Но ручка у почтальона, наверное, работала плохо. Женщина довольно сильно давила на нее. Эксперты следственного комитета, где газета хранится как вещественное доказательство, нашли следы нажима. Эта газета из квартиры Виктора Федоровича Скоморохова. Однозначно. Для подтверждения были изъяты другие газеты и проведена почерковедческая экспертиза. Номер квартиры на газете из посылки написан рукой той самой почтальонши, которая обслуживает почтовый ящик Скомороховых. Здесь сомнений быть не может.