Побродив еще с полчаса, я не нашел худенькой блондинки и вернулся к Поле, на угол 45-й улицы и Восьмой авеню, и договорился с ней. Мы отправились за угол — в отель. Впрочем, вначале я пригласил ее в миллионерский дом, но она отказалась, они всегда отказываются. Мало ли уродов бродит по Восьмой авеню.

Пола — брюнетка итальянского происхождения. Она хорошенькая, и у нее пухлая, слегка тяжеловатая по отношению ко всему остальному телу попка.

В комнате, на серых, но чистых простынях лежал кружком презерватив. На потолке убого и глупо горел неоновый тонкий круг. Мы разделись, я лег на спину, и Пола начала лизать и сосать мой член, предварительно внимательно осмотрев его. Это одно уже стоило мне 30 долларов, плюс 10 долларов я заплатил при входе за комнату, я не умею с ними торговаться.

Комната была чистой и бедной, и как всегда напоминала скорее хирургический кабинет в бедной советской деревне, чем бордельную отельную комнату. Да, это был и бордель и отель. Входя, мы с Полой встретили в холле черную маму с ребенком. Я не посочувствовал ребенку, живущему в борделе, а скорее позавидовал, — интересный опыт. К тому же, когда он вырастет, у него не будет всех тех жалких предрассудков, от которых мне стоило немалого труда избавиться. Лучше всего быть подкидышем в этом мире, не знать ни отца, ни матери, тогда ты сможешь сделать себя таким, как ты хочешь, злым без оглядки… хорошо это, одним словом, и освободительно. «А какой комплекс он будет иметь!» — завистливо подумал я. Хорошо иметь комплекс. Нужно иметь комплекс. Человек без комплекса — что новый автомобиль, в который забыли поставить мотор. Его, конечно, можно толкать по жизни, но сам он не может двигаться.

Я оставался с Полой долго, торопиться мне было некуда, я заплатил ей еще, и мы поговорили. Я очень смеялся, когда Пола, очевидно, желая быть дружественной, вдруг похвалила мои итальянские сапоги: «Какие у тебя красивые сапоги, Эдвард!» — естественно, я ей представился, а как же. Я вспомнил, что маркиза Хьюстон некогда сделала мне тот же комплимент. Маркиза, надеюсь, будет счастлива узнать, что у нее одинаковое с проституткой, как бы это сказать… восприятие внешнего мира, или те же вкусы в области мужской обуви.

Я сказал Поле, что я завидую ее профессии. Я и действительно завидовал. Кроме того, что работа была интересная, с людьми, Пола наверняка зарабатывала за вечер столько, сколько я получал в миллионерском домике за пару недель, а то и куда больше. Только я оставил у нее в общей сложности сто долларов. Не все такие сумасшедшие, как я, и ходят к проституткам успокаивать свою душу, но и те, кто ходят успокаивать плоть — платят, потому с ней все было хорошо. По виду она была серьезной девушкой, не алкоголичкой или наркоманкой, и наверняка копила деньги. Я не был священник или интеллигент-мудак, посему я ей, естественно, не проповедовал, что ее профессия греховна, даже не говорил ей о том, что жить так, как она живет, негигиенично, не уговаривал ее переменить профессию, перестать торговать своим телом. Мы просто курили и трепались, сидя в постели голые. Порядочные женщины тоже торгуют собой, тоже продают свою пизду, чаще всего их пизда обходится много дороже, чем пизда проститутки, особенно в первые дни или недели знакомства. Сходить в приличный ресторан, взять такси, до этого — билеты на шоу, или после этого — повести девушку в диско, а только потом уже постель. Если же покупать девочке кокаин, по совету Гупты, то только грамм его стоит 100–150 долларов, люди! Куда проститутке до порядочной женщины! В искусстве ограбления порядочные женщины намного более профессиональны и квалифицированны… Я никого не осуждаю, сам живу жизнью отнюдь не добродетельной, а только разглядываю жизнь, верчу ее в руках, интересуюсь, сравниваю, анализирую. Не довольствуюсь истинами из старых книг, где проституток называют падшими созданиями. Почему это Пола падшая, думаю я, да она устойчивее меня.