— И что было дальше?
— А ничего. Ни черта он не сделал, чтобы Инкиной матери помочь, даже в хоспис ее не определил. Дал пятьдесят тысяч и сказал, чтобы они ни в чем себе не отказывали. А деньги со счетов Кирилла он как-то умудрился перекачать на другие, о которых ОБЭПу не было известно.
— Похоже, кто-то из наших коллег нечист на руку! — пробормотал Шеин.
— Вот и я думаю, что без ваших тут не обошлось: иначе как Томину каждый раз удавалось быть на два шага впереди следаков? Короче, жена Кирилла отдала богу душу. В больницу ее забирать отказывались — пусть дома, дескать, помирает. И плевать, что в доме шестнадцатилетняя девчонка, а денег — шаром покати!
— Но Томин с Ларисой все-таки забрали к себе Инну, верно?
— Или это Инна их к себе забрала, — невесело усмехнулся Самарский. — Особняк-то томинский знаете кому принадлежал?
— Неужто Гордину?
— Кира почти всю сумму за него успел выплатить к тому времени, как у супруги рак обнаружился. Тогда стало ясно, что не до особняка теперь — надо ее спасать. Продать такую махину быстро нечего было и думать, и тогда Борька подкинул Гордину «живых» бабок, но, само собой, это были копейки по сравнению с реальной стоимостью земли и дома! После возвращения Гординых из Израиля он обманом заставил Кирилла переписать на себя все имущество. Он убедил его, что в противном случае все заграбастает ОБЭП и его семья останется с носом! Так и вышло, только вот все заграбастал себе Борька. Инна, доверчивая душа, думала, что Томин особняк-то выкупил, а он ни копейки не заплатил! Ну куда ж ей во всем этом разобраться, если даже ее отец запутался?!
— Почему Гордин не перевел деньги и имущество на жену или дочь?
— Жена уже лежачая была, а дочка — несовершеннолетняя. Необходимо было, чтобы кто-то взял на себя заботу о них, вот Кирилл и решил, что Борька подойдет. Наверное, он полагал, что это я во всем виноват, а я на него грешил! Сидели мы в разных местах, не общались, а Томин, как челнок, бегал между нами и вешал на уши лапшу. Он развил бурную деятельность: нанял нам адвокатов, и они, в один голос с ним, напевали, что все будет хорошо, что у ОБЭПа нет доказательств и что им придется нас отпустить, потому что криминальных концов они не найдут. Кирилл умер в СИЗО, так и не дождавшись обещанной помощи. Я об этом узнал только недавно.
— А почему же вы молчали, ничего не рассказывали Инне о ее отце?
— Да потому, что у нас с Борькой был договор: я сажусь, а он в это время управляет нашими делами и заботится о моей семье. Развел он меня, как и Кирилла!
— И тут слова не сдержал?
— Естественно, нет! Жена моя осталась одна с тремя детьми, без денег и считай что без жилья: их выселили в однушку покойной тещи, а нашу квартиру арестовали. Следак ее чуть ли не каждый день к себе гонял, у Ольги на нервной почве инсульт случился — в сорок лет, представляете себе?! Хорошо, сестра детей к себе забрала, а то они в приюте бы оказались. Борька укатил за границу с бабками, а мы с Кириллом не только остались голыми, так еще и на нары загремели!
— А вы, значит, обиделись на бывшего партнера и решили рассказать его дочери правду о Борисе? Но почему сейчас, почему не тогда, когда узнали о его побеге?