- Насколько все плохо?- она спросила еще до того, как убрала руку.

Холден глубоко вздохнул и выдохнул с шипеньем сквозь зубы. Тяжесть в животе не прошла, но он изменилась. Гнев сменился на что-то более глубокое. Горе, возможно. Он скрестил свои руки на груди. Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Седина на ее висках начала появляться несколько лет назад и медленно распространялась. В уголках ее глаз были морщинки, которые не могли убрать лекарства против старения, которые все они принимали. Но они тоже были прекрасны.

- Думаю, для нас настало время сделать что-то ещё, - сказал он. - По крайней мере, для меня, чтобы попытаться сделать что-то еще.

Она сместилась, койка-амортизатор тут же сдвинулась, чтобы приспособиться к ней. Если у неё и возникла шутка, чтобы разрядить обстановку, то она исчезла, когда она посмотрела на него. Увидев ее реакцию на него, он понял, насколько он серьезен. Насколько плохо он выглядел.

- Расскажи мне все, - сказала она.

Он поведал ей в общих чертах, слова Драммер, о чем они говорили с Алексом, какой вывод он из этого сделал, и с каждым словом, каждой фразой он чувствовал суматоха которая его изводила, начинала проясняться. Просто говоря это ей, зная, что даже если он неправильно подобрал слова или мысли, она услышит смысл под ними, позволит ему найти свою собственную ясность. И всё же тяжесть в животе не уходила.

- Когда мы охотились на пиратов, я мог принять их капитуляцию, - сказал он,- Даже свободный флот мог бы сложить оружие, и мы бы арестовали их. Но сейчас я работаю на бюрократическую систему, которая готова убивать людей ради политики. Я не чувствую, что соблюдаю правила, я чувствую себя палачом, и ... я не думаю, что смогу это сделать.

Наоми сдвинулась, освобождая ему место на койке. Он прилег рядом с ней. Кровать приспособленная к их общей массе, издала низкий звук, частично гул и частично вздох. - В таком случае, нам трудно будет выполнить нашу работу.

- Эти колонии? Они все зависят от Транспортного Союза, и, возможно, не навсегда. Но пока они не станут самодостаточными, у них должно быть право голоса в том, как Союз устанавливает правила и как обеспечивает их соблюдение. Они не выбирали Драммер.

- Они не выбирали никого из них. Уолкер, Санджрани, Па.

— Другие не прекращали торговлю как Драммер. И да, я знаю, глядя на то что произошло, это вероятно, было неизбежно. Может, это чудо, что так долго ничего не происходило. Но теперь это произошло, и …

— И когда что-то меняется, меняются и другие вещи.

Раздался голос с камбуза. Бобби с кем-то говорила - Алексом, Амосом или Клариссой. Он не услышал ответа, но Бобби немного рассмеялась. Узел в животе стянулся сильнее.

— Я могу выпустить пресс-релиз, — сказал он, и слова, казалось погрузили его глубже в гель. — Донесите до всех колоний, что хочет сделать Драммер, почему я считаю, что это неправильно. Попытаться возглавить какую-то ... ну не знаю, реформаторскую коалицию. Может быть, поговорите с "Ассоциацией Миров", посмотрите, хотят ли они это принять.

— Ты ввязываешься в большую схватку, — сказала Наоми, не одобряя и не осуждая. Просто сказала это, потому что это правда.