— Где изба Фисуновой? — спросила я, когда кумушки начали основательно перемывать кости Елене.

— За магазином развалюшка стоит, — уточнила Тоня, — нищета голимая.

— Самой жрать нечего, в калошах зимой и летом рассекает, а шавкам мясо берет дорогое, — добавила Настя, — с псами и с кошками разговаривает, как с людьми.

— Не, — расхохоталась Тоня, — опять ты не права. С нами она ваще общаться не намерена. Ниже ее достоинства с соседками чайку попить. Понаехавшие все такие.

— Фисунова тоже из Москвы переселилась? — уточнила я.

— Не! Они с матерью к нам перебрались из Дедовска, — заявила Тоня, — Ленке тогда год стукнуло. В пеленках сидела.

— Сейчас ей небось соракет с хвостом, — заметила Настя, — хотя выглядит старухой. Не коренная она, как мы. Чужая.

— Понаехавшая. А такие всегда местным из зависти гадят, — поставила точку Настя.

К моему горлу подступила тошнота. Забыв попрощаться, я поспешила к калитке.

— Так мой Андрюша придет к вам на работу? — крикнула Тоня.

— Пусть не спешит, наш Гриша уже пошел в Ложкино, — заявила Настя, — пока мы тут разговоры плели, зять уж небось до поселка домчал.

— Ах ты, коза драная! — завопила Антонина. — У моего мальчика решила работу откусить.

Я вышла на дорогу и направилась к местному магазину, ощущая, как под черепом начинает медленно ворочаться боль. Вот только мигрени мне сейчас не хватало!

— Молоком не торгую, — сказала женщина в платке, выходя на крыльцо, — корову не держу. Яиц тоже нет, картошка только для себя. Извините. Ничего на продажу нету. Загляните к фермерам, они на поле живут.

— Спасибо, — поблагодарила я, — мне продукты не нужны. Ищу Елену Фисунову.

— Я перед вами, — не удивилась хозяйка. — А вы кто?

— Дарья из поселка Ложкино, — представилась я, — Валерий нам по хозяйству помогает.

— А-а-а, — протянула Лена, — говорил он о вас. Собак любите.

— Верно, — улыбнулась я, — дома стая живет. Вы тоже к животным хорошо относитесь.

— Пристраиваю в добрые руки, — уже другим тоном объяснила Фисунова, — вчера на обочине щенульку нашла, на диване сейчас дрыхнет. Проходите в дом.

Я вошла в просторную комнату и ощутила себя маленькой девочкой. Диван, стол, стулья, скатерть, занавески, сервант с чашками-рюмками — все было как у нас с бабулей, когда я только пошла в школу.

— Садитесь, — гостеприимно предложила Лена. — Вам надо что-то в коттедже сделать?

— Да, — соврала я, — звонила Валере, но он не отвечает.

— Трубка у него отключена, — вздохнула Лена, — очень мне беспокойно. Носов сегодня собирался к Нине на кладбище ехать. А сам куда-то делся.

— Кто такая Нина? — мигом спросила я.

— Жена Валеры, — растолковала Фисунова, — в интернате жила.

— Антонина и Настя спорили, как зовут женщину, Вера или Галя, но так и не пришли к единому мнению, — сказала я. — Носов вдовец?

— Да, — кивнула хозяйка, — умерла она. Местное радио не всегда сообщает точную информацию.

— Верно, — кивнула я, — соседки считают, что Носов дома не ночевал, потому что напился.

— Валерий умный мужик, — поморщилась Фисунова, — много работает. Не верьте, пожалуйста, сплетням. Не пьет он.