Йенс осматривал оружие, недовольно качая головой. Качество металла оставляло желать лучшего. Правда, от этого оно не становилось бесполезным. Железо в принципе достаточно дорогой товар, а это к тому же было получше того, что идет на серпы. Опять же, качество вполне возможно подтянуть и до приемлемого. Просто нужно знать как.

Только один меч удостоился более или менее высокой оценки кузнеца. Длиной около метра, изогнутый, расширяющийся на одну треть к острию, которое, в отличие от мечей варягов, было острым. То есть оружие предназначалось как для рубящих, так и для колющих ударов. Под это дело и ручка была загнута, как на казачьих шашках.

Михаил поинтересовался, достанется ли ему что из добычи, учитывая переданный ему арбалет. На что Йенс заверил, что часть добычи ему конечно же полагается. Оружие Маркуса он получил не как добычу, а в качестве наследства. Глупо ведь не использовать сильные стороны воина. Пусть пока только будущего.

И вот эти слова заставили Михаила задуматься над тем, как научиться пользовать доставшееся ему оружие. Не всегда ведь найдется подходящий крюк и парочка дротиков. А без рычага натянуть тетиву у него попросту не получится. Такое впечатление, что ярл специально подсунул Романову эту задачку, чтобы посмотреть, что он станет делать.

Остаток ночи прошел без происшествий. Наутро после завтрака все воины принялись за заготовку дров. Задействовали даже лодку, чтобы перевезти плавник с соседнего островка. Дровяная гора постепенно росла. Михаилу даже припомнились пионерские костры из его детства. Правда, здесь все было куда основательней.

После обеда на костер возложили переодетых в чистое четверых погибших, облили дровню смолой и подожгли. Романов впервые наблюдал, чтобы огонь так быстро разрастался и крепчал. Вот что значит люди умеют укладывать топливо. Не прошло и минуты, как пламя уже ревело, высоко вздымаясь ввысь. А еще из-за безветрия густой дым устремился в небо, поднимаясь плотным столбом на приличную высоту. И казалось, что вот это обстоятельство радует варягов особенно.

– Мне казалось, вы христиане, – стоя рядом с Йенсом, произнес Михаил.

– Так и есть.

– А отчего тогда хороните павших на костре?

– У нас нет попа, а они воины, – пожав плечами, ответил варяг.

– А чему все так радуются? Ведь товарищи погибли. Вон даже Сьорен весел, хотя Эгиль был его другом.

– А как не радоваться за друга? – словно Романов сказал какую-то нелепицу, произнес кузнец. – Все они умерли с оружием в руках. Видишь, как высоко поднимается дым? Верный признак того, что их уже встречают в Вальхале.

Вроде и христиане, и в то же время как бы не совсем. От одного берега уже отошли, к другому еще не пристали. Михаил предпочел больше не задавать вопросов. Хотя ему и было страсть как интересно, как это воины-христиане могут попасть за пиршественный стол языческого Одина.

После сожжения пепел погибших собрали, погрузились на корабль и отплыли от острова. Как пояснил Йенс, ярл сделал это из желания избегнуть повторного нападения голодранцев, с трупов которых и взять-то нечего. Что же, вполне логично. Хирд не может себе позволить терять людей, даже при соотношении один к четырем, да еще и при смехотворных трофеях.