– Запомнил.

– Если тебе не жалко тот кусок железа, можешь попробовать выковать из него такой же. Металла хватит. Хотя железо и дрянное.

– А можно?

– Ну, я же разрешаю, – пожав плечами, ответил на такую глупость варяг.

Михаил без капли сомнений взрезал лыко, извлек лопатку из рукояти и подступился к горну. Кузнец и не подумал ему помогать. Стоял в сторонке и наблюдал за тем, как паренек управляется с металлом. Порой он все же вмешивался в процесс, указывая на ошибки. Так-то Михаил запомнил все в мельчайших деталях. Но тут дело такое. Между «знать» и «уметь» есть большая разница. Одно дело наблюдать со стороны, и совсем другое – делать самому.

Однако замечания учитывались мгновенно, а правильный удар ставился уже со второй или третьей попытки. Романов настолько увлекся, что работал, не обращая внимания на происходящее вокруг. Как и на то, что кузнец говорит с ним, уже не прибегая к русскому. Причем в общем контексте парень понимал даже фразы, ранее не употреблявшиеся варягом.

Солнце уже катилось к закату, когда Михаил наконец сунул раскаленный клинок в воду. Он зашипел, выдал облачко пара и тут же потускнел. Михаил обождал, пока металл остынет, после чего извлек нож и положил рядом с изделием своего учителя. Демонстрируя собравшимся практически копию.

Ну да. Пока он возился у наковальни, многие воины побросали свои занятия и наблюдали за работой мальца. Словно им заняться нечем. Хотя-а-а. Может, и нечем. А тут такая развлекуха, холоп подступился к наковальне и заставляет их признанного кузнеца удовлетворенно цокать языком.

– А зачем ты сделал хвостовик у лезвия размером с рукоять?

– Так ручка получится прочнее. И вообще, приложил две накладки, оплел кожей, и готово. А можно и просто хвостовик оплести. Тоже нормально получится.

– Ну, можно еще и золотом разбрасываться, – хмыкнул кузнец. – У тебя здесь лишнего железа осталось на четыре наконечника для стрелы, не меньше, – под смешки собравшихся варягов произнес он.

– Я только учусь, – пожав плечами, произнес парень.

– Ты правда никогда не работал в кузнице? – рассматривая работу Михаила, поинтересовался варяг.

– Никогда. Так, только со стороны видел, пока дядька Илья не погонит прочь.

– Ты очень быстро учишься.

– Так я о том и говорил.

– А может, он колдун? – со смешком выдал один из воинов.

– Думай, что говоришь, бестолочь. Где ты видел, чтобы колдун умел работать с горном и каленым железом? – отмахнулся от него кузнец. – Мое имя Йенс Грот. Можешь называть меня дядюшкой Йенсом, – наконец представился он.

– Миша, – не сумев сдержать улыбку, назвался Романов.

– Ларс, а из парнишки будет толк, – приметив среди собравшихся и ярла, произнес воин.

– Поживем – увидим. А пока приберитесь. И не забудь восполнить израсходованный уголь. Мы его для дела заготавливаем, а не для баловства, – недовольно буркнул вожак.

– Как скажешь, ярл.

Расстроило ли Михаила подобное отношение к его первому успеху Ларса Аструпа? Да ничуть. Наоборот, все говорило о том, что тот присматривается, и то, что он видит, пока ему нравится. Солнце клонится к закату, и день этот прожит не зря. Сегодня он сделал первый шаг к будущей семье. А что такого? Если есть возможность вписаться в эту дружину, то о лучшем и мечтать нечего. Во всяком случае, на данном этапе.