Так вот, Ирина Комнина могла воспользоваться услугами какого-нибудь молчаливого гинеколога, была такая специализация у ромеев, и восстановить свою девственность. Что она, скорее всего, и проделает. Татикий не тот муж, что смирится с любовниками супруги. И он нужен Алексею, она же всегда и во всем поддерживала брата и была его верной соратницей. Так что никаких сомнений, сделает все для того, чтобы привязать будущего мужа еще больше.

– Что тебя тревожит? – положив голову на его грудь, вновь поинтересовалась она.

– Предстоит война. Твой брат уже объявил приказ о переброске армии на азиатский берег.

– Ну и что? Война – это нормальное состояние. Империя все время воюет. Хотя в последние годы не так успешно, как прежде, но брат это дело поправит.

– Верю. Однако драться у меня особого желания нет.

– Отчего так? – положив подбородок на скрещенные кисти и глядя ему в глаза, поинтересовалась Ирина.

– Я понимаю, за что сражается твой брат. Зачем пойдут в бой ромеи. Но за что сражаться мне и моим людям?

– Людям моего брата.

– Мы не рабы, Ирина.

– Нет, конечно. У нас ведь нет рабства. Но по закону империи все пограничники, кроме тебя, приписные колоны. То, что они выплачивают моему брату долг, ровным счетом ничего не значит. Ведь невольников выкупают как раз для извлечения прибыли. И им предстоит оставаться в таковом статусе еще тридцать лет.

– Я помню, о чем уговаривался с твоим братом.

– Он может договариваться с тобой. Но никогда не станет этого делать с колонами, – покачав головой, возразила она.

– Но служба в армии освобождает…

– В армии, Михаил, – перебила она его. – А пограничники не служат в армии. И ты всегда служил только моему брату, так как именно он платил тебе жалованье.

– То есть выбора у нас нет.

– Не понимаю, к чему эти слова. Ты воин. Война – твое ремесло. Ты подготовил отличную центурию. Вас ждут жаркие схватки и богатая добыча.

– Так мы воины или крестьяне? Нужно ли выполнять данные нам обещания или ими можно пренебречь?

– Ты не хочешь сражаться?

– Мне не за что сражаться.

– Я спрошу иначе. Ты не будешь сражаться?

– Буду. Но сделаю все для того, чтобы сберечь людей.

– А если поступит прямой приказ?

– Приказы даются для того, чтобы их выполняли, а не для слепого следования им.

– И что это значит?

– Я выполню приказ. А вот как этого добиться, уже буду решать сам.

– Ты изменился.

– С годами все меняются. Это неизбежно.

– Поцелуй меня.

Михаил улыбнулся, глядя ей в глаза, подхватил под мышки и, подтянув повыше, впился в ее сладкие губы. Потом обхватил и с силой прижал к себе, ощущая каждый изгиб ее нежного, податливого и вместе с тем упругого тела. Ирина издала сладостный стон и с жаром впилась в его уста…

Ночь прошла довольно бурно. Когда же он проснулся, солнце высоко сияло на небосводе. Девушек уже не было. Все как всегда. Пора собираться и ему. В этом доме он не останавливался на постой, а посещал его лишь для свиданий.

Выйдя на улицу, Михаил неспешно побрел в сторону гостиницы, в которой остановился с одним контубернием. Штаб принял решение, что их кентарху не следует быть беспечным и путешествовать в одиночестве. Поэтому его теперь всегда сопровождал эскорт в десяток воинов. Вполне благоразумно, чего уж там. Только в Царьграде он все одно не мог пользоваться их услугами. Ну не тащиться же ему на свидание под охраной дюжих бойцов.