«Лучше я сегодня максимально сделаю, а завтра весь день посвящу нашему свиданию, – решил Зиганшин, – с утра баню вытоплю, костюм наглажу, все дела. Я ж с деревенской жизнью совсем забыл, что импозантный мужчина и светский кавалер, а не грубый мужлан».

Он позвонил Антонине Семеновне, рассудив, что эта умная, язвительная и с цепкой памятью дама наверняка в курсе если не фактов, то сплетен уж точно.

Сексапильная докторша доброжелательно откликнулась на просьбу о встрече и сказала, что как раз пропадает в вихре генеральной уборки и рада случаю прервать этот процесс. Домой по причине «дикого бардака» не приглашает, но в кафе на первом этаже охотно спустится.

Зиганшина это более чем устраивало, да и ехать оказалось недалеко.

Прибыв на место, он занял столик и набрал Антонину Семеновну. Она появилась очень быстро, одетая с тем сдержанным шиком, который становится понятным только на настоящих красавицах: прямая узкая юбка и простой пуловер цвета беж, казалось бы, ничего такого специально не подчеркивали, но отвести глаза от фигуры Антонины Семеновны было весьма проблематично.

Она категорически заявила, что будет только черный кофе, и, быстро сделав заказ, Мстислав Юрьевич приступил к расспросам.

Услышав о его интересе к Зырянову и Черных, Антонина Семеновна рассмеялась:

– Знаете, в чем основная трагедия юности? – вдруг спросила она.

– В прыщах?

– Ну ладно, вторая трагедия. В том, что мальчики хотят секса на один раз, а девочки – вечной любви, причем и те и другие верят, что партнеры хотят того же, что и они сами. С годами ситуация сглаживается, некоторые мужчины тоже начинают хотеть любви, а женщины понимают, что обещать не значит жениться, но до этого сильно страдают. С Оксанкой и Геной получилось именно так.

Антонина Семеновна подтвердила, что Зырянов познакомился с Оксаной на дежурстве и пару раз переспал с ней по пьяни или просто по глупости, не имея никаких далеко идущих планов на ее счет. Она тогда была студенткой выпускного курса и на дежурства ходила для того, чтобы показать себя в выгодном свете и добиться места в ординатуре или интернатуре.

В общем, Гена думал, что она немножко посветит лицом перед старшими товарищами, добьется положительного решения да и забросит ночную работу, но не тут-то было.

Оксана вцепилась в молодого человека, по выражению Антонины Семеновны, «как вошь в овчину». Она специально подстраивала так, чтобы график ее совпадал с графиком Зырянова, и подвергала молодого доктора жестокому моральному прессингу в виде признаний в неземной любви и претензий относительно утраченной невинности. Бедный Гена не знал, куда деваться от своего истинного счастья, и, наверное, в итоге сдался бы, но тут случилась командировка в зону боевых действий. Зырянов там проявил себя очень хорошо, по возвращении получил должность в академии, и к ним в больницу больше не возвращался. Возможно, не в последнюю очередь для того, чтобы не видеться с Оксаной, которую взяли сначала в интернатуру, а потом на должность терапевта приемного отделения.

На вопрос, был ли он знаком с Верховской, Антонина Семеновна, немного подумав, ответила отрицательно. При Зырянове Таня еще не работала в больнице, а потом они занимались разными направлениями хирургии и вряд ли даже просто сталкивались на научных и научно-практических конференциях.