В ту ночь я не сомкнул глаз. В моей жизни был только один человек, кому я мог рассказать о своих страхах, – мама. Самое трудное было застать ее одну и не привлечь внимания остальных.

Весь день мама хлопотала по хозяйству и готовила на кухне, а я как раз работал неподалеку, поэтому легко мог с ней поговорить. Джек попросил меня починить дверь в сарае, и я трудился в поте лица до захода солнца, забив сотню гвоздей.

Мне мешала только Алиса, которая все время была рядом с мамой, выполняя ее поручения. От усердия у нее на лбу выступил пот и обозначились морщины, но она и не думала жаловаться.

Поговорить с мамой я смог только после ужина, когда закончили мыть и вытирать посуду. В то утро отец отправился на большую весеннюю ярмарку в Топли. Помимо торговли, там он собирался встретиться со старыми друзьями, поэтому его отъезд продлится два-три дня. Джек оказался прав: отец действительно выглядел уставшим и очень постарел, а на ярмарке он мог хоть немного отвлечься и отдохнуть от домашних хлопот.

Мама разрешила Алисе пойти отдохнуть в свою комнату, Джек расположился в гостиной, а Элли пыталась вздремнуть наверху, пока ребенок снова не проснулся от голода. Поэтому, не теряя времени, я рассказал маме обо всем, что меня беспокоило. Она раскачивалась в кресле и внимательно слушала все о моих страхах и подозрениях по поводу малышки, но ее лицо при этом оставалось совершенно спокойным, и я не мог понять, о чем она думает. Не успел я закончить, как мама поднялась на ноги.

– Жди здесь, – сказала она. – Мы должны выяснить все раз и навсегда.

Мама вышла из кухни и пошла вверх по лестнице. Когда она вернулась, на руках у нее был ребенок, завернутый в шаль Элли.

– Принеси свечу, – сказала она, направившись к двери.

Мы вышли во двор: мама шла очень быстро, как будто точно знала, что нужно делать. Мы остановились у навозной кучи, на краю глубокого пруда, в котором хватало воды для коров даже в самые жаркие летние месяцы.

– Держи свечу повыше, чтобы все было хорошо видно, – сказала мама. – Мы должны знать наверняка.

И тут, к моему ужасу, она вытянула руки и подняла ребенка над темной стоячей водой.

– Если она поплывет, значит, в ней живет ведьма, – сказала мама, – а если утонет, то она невинна. Что ж, давай посмотрим…

– Нет! – закричал я, не успев даже подумать – слова вылетели сами по себе. – Пожалуйста, не надо. Это же ребенок Элли!

Сначала я думал, что мама вот-вот бросит младенца в воду, но потом она улыбнулась, нежно прижала ребенка к себе и поцеловала в лобик.

– Ну, конечно, это малышка Элли, сынок! Взгляни на это милое создание. Такую проверку с «плаванием» устраивают только дураки – она все равно никогда не срабатывает. Обычно они привязывают женщине руки к ногам и бросают ее в глубокую стоячую воду. Выплывет она или нет – зависит только от удачи и здоровья женщины. К колдовству это не имеет никакого отношения.

– Как тогда объяснить то, что девочка так пристально смотрела на Алису? – спросил я.

Мама улыбнулась и покачала головой.

– Глазки малыша еще не могут фокусироваться на предметах, – объяснила она. – Скорее всего, ее внимание привлекло пламя свечи, а Алиса как раз сидела рядом. Потом, когда Алиса проходила мимо, глаза ребенка просто реагировали на изменение света. Тут совсем не о чем беспокоиться.