Милош слышал о таком. Но уж больно дорогие к нему заряды. Хотя с другой стороны и храниться могут хоть двадцать лет к ряду. И воды не боятся. Можно в бочку с водой бросать хоть на год, а потом заряжать и стрелять. Но магнатам запродать да, можно. Ну и себе оставить пару пистолей да карабин, если только собрать заряды со всех убитых псковичан. Получится немало.

Ага. Поправка. У конвоя только карабины под этот патрон. А вот пистоли очень даже практичные. С зарядными каморами прямо в магазин и с нормальным замком. Тогда, эти боярские в общий котел, а кремневые себе. Видел он и такие. И даже знает как с ними обращаться. И карабин приберет с патронами.

А вот остальное все продаст. Насчет трофеев с ватагой все сразу было оговорено. Они здесь за звонкую монету. Провинциал не поскупился. И Милош не стал прикарманивать братское серебро. Но кто ему запретит наложить лапу на трофеи и пополнить лично свою мошну. Нет, если бы ему сказали все сдать или бросить, то он так бы и поступил. Пусть и с сожалением, но без капли сомнений. Он был предан ордену душой и телом. Но коль скоро так, то…

–Что с потерями?—Поинтересовался он у подошедшего Радослава.

—Девять человек наповал. Восемь раненых из них трое тяжко. И это при том, что мы их сразу же ополовинили. Только один боярин подстрелил четверых, причем троих насмерть, да потом еще одного зарубил. А я еще удивлялся, к чему против десятка бойцов снаряжать целых три.

–Признаться, я и сам не верил, что с ними все не так просто.

—Пан Шиманский, там у убитых серебро.

--Много?

–Ну, в общем рублей сто набралось.

–Ясно. У боярина тоже в общей сложности пятьдесят. Забирай. Это парням. Оружие все во вьюки. Это пойдет нанимателю. Далее. Раздели людей. Раненые и с ними двое, уходят на Люцин и дальше на Вильно.

–Раненые могут не выдержать.

–Пусть уж постараются. В Инфлянтском воеводстве нам точно рады не будут. Новоявленный воевода Острожский, больно уж дружен с нашим боярином,–кивая на связанного пленника, пояснил Милош.–И вес у него в воеводстве за последние пару лет сильно возрос. Так что, нужно будет продержаться до Вильно.

–Я иду с ранеными?

–Нет. Уходишь со мной. Не маленькие, сами управятся.

–Ясно.

–Ну, а раз ясно, тогда выполняй,–заканчивая увязывать вьюк с добычей, распорядился Шиманский.

Радослав успел отойти едва ли на пару десятков шагов, когда вновь послышались выстрелы, встревоженные крики и столь знакомые каждому воину звуки нарастающей схватки. Шляхтич поначалу даже растерялся, силясь понять, что вообще происходит. Ловушка? Случайность? Или эти клятые замятлинские лешаки?

Однако, даже еще окончательно не придя в себя, он уже вскочил на ноги выхватывая свой верный клинок. Рука столь же привычно легла на рукоять пистоля, заткнутого за пояс. И только потом пришло осознание того, что пистоли разряжены. Привычка больше полагаться на холодное оружие сыграло с ним злую шутку. А ведь именно огненный бой только что помог им одержать верх над эскортом боярина.

В пользу этого оружия говорит и то, что столь стремительно наседающие на его отряд псковичи, палят во все стороны, буквально сметая всех на своем пути. Умудряются достать и тех, кто пытается спастись бегством. Свинец настегает всех. Одних выгибает дугой, других просто роняет на снег, словно кто-то приложился молотом.