–Сильвестр Петрович, мы идем или как?–Поинтересовался он.

–Ну погоди уж. Не видишь, нужно вразумить заблудшую овцу.

–Н-да. А что парень, небось хорош в учебе, коли решил, что я непременно за тобой пожаловал.

–Не гоже мне о себе сказывать,–понурившись пробурчал парень.

Агап окончательно понял, что только что выпросил себе на голову целую кучу неприятностей. И за куда меньшее, чем обращение к командиру роты, стирают на плацу нещадно. В солдат буквально вколачивают основы порядка и дисциплины. Но вот помнилось что-то. Оно так бывает, когда очень чего-то хочешь, то непременно начинаешь в это верить.

–Из лучших будет в новом пополнении,–между тем ответил Горский.

При этих словах Агапу порадоваться бы. Не всякому удается услышать такую похвалу из уст капитана. Но… Вот не хотелось бы слышать ее именно так-то.

–А скажи-ка братец, чего это ты вдруг возжелал податься в лешаки?–Между тем поинтересовался Рыбин.

–Видел как они пешими, двумя десятками, сошлись в рукопашной с тремя десятками шведских рейтар,–шмыгнув носом, ответил парень.

–И?–подбодрил его командир лешаков.

–Воем таким стать хочу,–а вот теперь тяжкий вздох.

–Господин капитан, командир третьего взвода сержант Родионов по вашему приказанию прибыл,–войдя в канцелярию, доложился вызванный.

Агап покосился в его сторону и вновь тяжко вздохнул. Вот и горюшко его заявилось. Что-то теперь буде-эт.

–Вот что сержант, рядовому Дорохину, за обращение не по команде, два наряда вне очереди.

–Слушаюсь,–ответил Родионов и снова рука к козырьку.

–Да. Аркадий Иванович, увольнения его не лишай. Глупость, глупостью, но право на побывку он своими усердием и потом заработал.

–Слушаюсь, господин капитан.

–Все, забирай свое чудо.

Едва вышли из канцелярии, как сержант отвел парня в сторону. Странное дело. Обычно в таких случаях, Родионов не рассусоливал. Объявлял построение взвода, и объявлял взыскание. Да еще и тут же претворял его в жизнь. Впрочем, чего спешить. Сейчас чего-нибудь удумает.

Мало ли что капитан сказал не лишать увольнения. Это ведь за обращение не по команде. А тут ведь дело какое. Был бы человек, а наказание сыщется. Уж у сержантов с этим не заржавеет. Не за то, так за другое. Вот и получится, что и приказ выполнил, и умника из-за которого получил выволочку наказал.

Хотя, если по правде, то выволочку ему капитан никакую не делал. Впрочем, никто не упомнит, чтобы офицеры наказывали сержантов и десятников. Даже худого выговора им никогда не делали. Солдаты вообще были уверены, что сержантам ничего не будет, хоть прибей они солдата насмерть.

–Ну, сказывай, за каким лядом поперся к капитану?

–Капитан Рыбин… Он ить и на полосе штыкового боя был… А я значит, прошение…

–Ясно. Что, так хочется в лешаки?

–Да хоть в разведку. Но в лешаки…

–Н-да. Бестолочь ты младая, вот что я тебе скажу. Ладно. От себя ничего добавлять тебе не стану. Но на будущее учти. Ранее чем через полгода службы и думать нечего, чтобы попасть в разведку. Да и то, коли будут места. А уж о лешаках, так и вовсе помолчу. И еще. Ты в голове своей держи, что прошение тобой подано. Напоминать о том не стоит. В разведку-то берут добровольцев, да только, просись, не просись, а новобранцев они себе набирают сами. И из кого выбрать у них есть. Уяснил?