Подхватив одну, достаю чебурек и передаю его Анжелике. Огромный, она еле держит его. Хорошо, что заходит ее секретарша с тарелками.

— Одна лишняя, — говорю я, когда она ставит тарелку и перед пижоном. — У нас все рассчитано на двоих.

— Если вы удалитесь, — цедит пижон, — нас и останется двое.

— Перестань! — не выдерживает Анжелика. — Александр — мой друг, а ты устраиваешь какой-то цирк!

Вздыхаю. Цирк — это плохо, клоунов не люблю. Недостоверно играют, как этот. Лучше б театр.

— Вы волшебница, — сообщаю я секретарше, потому что с тарелкой гораздо удобней.

Но так о девушке я думаю ровно минуту. Или даже чуть меньше. Пока она не возвращается с чашечкой чая. От одуряющего запаха я прячусь за чебуреком. Анжелика делает так же, а вот Валере не повезло. Во-первых, он сам заказал. А во-вторых, ему выдвигают условие:

— Если ты передумал пить чай — уходи.

Глядя на Анжелику, он берет в руки чашку. Не торопится, вдыхает запах — то ли хочет к нему привыкнуть, то ли оставляет себе шанс передумать. И так же, удерживая взгляд хозяйки этого кабинета, делает первый глоток.

Потом второй. Третий.

А на четвертом я понимаю, что вряд ли он вообще замечает и запах, и вкус. Они его не волнуют. Он просто хочет еще чуть задержаться здесь, побыть рядом с ней — любыми путями.

Анжелика делает вид, что ей все равно, но это не так. Во-первых, с чебуреком она расправляется куда раньше меня, а при моем чувстве голода это рекорд. А во-вторых, она как бы ненароком двигает поближе к пижону корзинку с конфетами.

Ну нет, на мыльную оперу я не подписывался. С меня хватило и того, что их любила Марина. Как ни зайдешь домой, так и слышно:

— Мы не можем быть вместе, Мустафа! Я люблю тебя сильнее, чем солнце любит каждое утро гулять по голубому небу. Ты для меня как источник воды в беспощадной пустыне. Но мой отец еще беспощадней!

— Лейла! Ох, Лейла, только не это! Ты разбиваешь мне сердце! Я так долго не выдержу, я без тебя дышать не могу…

И оба рыдают. Нет, трое — включая Марину. Говорил ей: все будет в порядке, не изводи себя. Не верила. Ну и кто в итоге был прав?

Проходит сто серий, а он по-прежнему дышит и бегает по экрану. Да и она отнюдь не изнывает от жажды. В общем, одно вранье это все.

Но беспощадным мне сегодня быть как-то лениво, да и чебурек меня успокоил, поэтому, взглянув на часы, поднимаюсь.

— Мне пора. Рад был увидеться.

Анжелика ставит на стол свою чашку с кофе и подхватывается следом за мной. Ее бегающий взгляд выдает поиск решения, как меня задержать, и в итоге она находит единственный аргумент:

— Второй чебурек.

— Оставляю Валере. Мои конфеты ему неплохо заходят.

Она делает глубокий вдох, в глазах искры. Но вместо того, чтобы вспыхнуть, она их мастерски гасит.



— Я тебя провожу. — И, не оборачиваясь к Валере, бросает уже на ходу: — Поторопись, пожалуйста, через пять минут у меня клиент.

Потом вспоминает о чем-то и меняет решение:

— Дождись меня.

Пижон расцветает и стоически допивает чай в два глотка. Мы выходим из кабинета, пересекаем приемную, выходим в холл.

— Спасибо, дальше я сам.

— Знаете… — Она качает головой, как будто раздумывает: говорить или нет? И все-таки продолжает: — Мне жаль, что вы стали свидетелем этой неприятной сцены. И я прошу прощения, что попыталась вас в это втянуть.