— Ты права…

Найдя маникюрные ножницы, я подхожу к стене. С трудом, но все-таки нахожу стык обоев и, поддев их, тяну вниз. На совесть поклеили, обои держатся цепко, но мне все-таки удается ухватиться за лист.

Шелест.

Треск.

Белая стена, которая открывается.

Сажусь на пол и смотрю на нее. Мне нравится. Так мне нравится больше.

— Анжелика! — слышу за спиной возмущенный голос Филиппа. — Зачем ты выпустила крысу из клетки? Смотри, что она натворила!

Крыса, обиженно подняв хвостик, трусит ко мне и взбирается на колени. Чтобы не навредить ей случайно, я кладу на пол ножницы.

— Мы с Ириской решили делать ремонт.

Пауза.

— Отличная идея! — хвалит Филипп. — Только это нужно доверить профессионалам!

Шаги.

Шелест, треск.

И полночи два профессионала — частный нотариус и начальник отдела сбыта самого крупного завода подшипников — занимаются делом. Рвут обои на стенах.

Ириска, как вдохновитель, тихо спит в клетке.

— И как тебе? — спрашивает Филипп, заглянув утром в комнату.

Я обвожу взглядом ободранные стены и широко улыбаюсь, представляя, как покрашу их в персиковый цвет. Или в мятный. Или даже в розовый. Выбор широкий, времени по вечерам свободного много.

— Все понятно, — хмыкает брат. — Только мусор нужно было оставить на утро. Две ночи подряд с мешками таскаемся.

Я смеюсь и целую его в чуть влажную щеку. Это у него привычка такая — естественно обсыхать, с детства терпеть не может вытираться полотенцами. Так, пару раз если приложит к телу, и все. Вот и сейчас короткие темные волосы торчат, как у ежа, во все стороны, по торсу еще стекают капли воды, даже на ресницах, кажется, капельки. Карие глаза утром кажутся почему-то еще темнее, как будто без него досыпают.

А я, на удивление, чувствую себя бодро, хотя мы и поздно легли. Пока ободрали стены, пока это отметили, пока прошлись к мусорным бакам проветриться…

— Может, сырники сделаешь? — придя на кухню и заглянув в сковородку, начинает ныть брат.

— Омлет, — отрезаю я, но потом смягчаюсь. — Могу заказать из ресторана.

— В ресторане я и сам могу заказать, — вздыхает он. — Но я подумал, раз я живу с женщиной, могу рассчитывать на домашнюю еду. Причем не на что-нибудь, а на то, что заказываю.

— На сто процентов ты можешь рассчитывать на такой вариант, только если живешь с домработницей.

Он хмуро смотрит на тарелку с омлетом, которую я ставлю перед ним, и ворчит:

— Я это учту.

Омлет получился воздушным, поэтому вскоре жалобы прекращаются. Я вообще неплохо готовлю, но мы часто с Валерой заказывали доставку из ресторана. У него много работы, у меня много работы, а свободное время нам нравилось проводить за другими делами.

— Сама-то чего не ешь? — косится Филипп с подозрением.

— Позже что-нибудь перехвачу.

Да, идея с омлетом была не лучшей: я его по утрам часто готовила. Наверное, и правда нужно приноровиться к сырникам. Менять так менять. Выбросив омлет, я мою тарелки. Кофе пьем уже на лету: оба торопимся.

Я то и дело нажимаю на кнопку лифта, как будто он может от этого быстрее приехать. Два раза проверяю, не забыла ли футляр с браслетом. Потом еще успеваю проверить, точно ли поставила квартиру на сигнализацию.