— Что ты себе позволяешь?! Какого фига ты мне снова двери выбиваешь, грубиянище?! — вытаскивает из ушей беспроводные наушники и швыряет их на подоконник.
Топает ножкой, смотря на меня капризно и смущённо.
А у меня улыбка до ушей.
До того Ди хорошенькая, в этом джинсовом комбинезоне и клетчатой рубахе, кончик носа замазан в синей краске.
— Ты снова рисуешь?!
— Сначала ответь, что здесь происходит! Как ты сюда проник? У меня охрана выставлена.
— Твою охрану я одним ударом снёс и отправил нюхать асфальт, — подхожу ближе к Диане.
— Нет! Стой! — машет воинственно кистью в мою сторону. — Мы так не договаривались! Стой, Хан!
— Останови! — замираю напротив и сгребаю в охапку, начиная целовать.
— Ох… — стонет в мои губы и почти не сопротивляется.
Ну, почти… Только острой стороной кисти ткнула в солнечное. Из вредности. Но сама губки подставляет и так проворно своим язычком у меня во рту работает, что я начинаю искать клёпки на её комбинезоне.
— Прекрати… — вырывается тяжело дыша. — У такого проникновения должны быть объяснения и причины. Ты сам на себя не похож.
— Объяснение у меня одно — я тебя люблю. Хочу быть с тобой, а ты от меня таишься. Ты можешь мне доверять, Ди. Скажи честно, у тебя проблемы со здоровьем?!
— Что-что?! С чего ты решил?! — удивляется.
— С того. Твоё счастье вопреки… прозвучало как-то обречённо, а я знаю про наследственную предрасположенность к раку и всё такое…
— О боже. Ты из-за этого ко мне прилетел?! А просто спросить нельзя было?!
— Я звонил! Ты не отвечаешь.
— У меня телефон севший и стоит на зарядке в спальне, — вздыхает Ди и обнимает крепко. — Люблю тебя, здоровяк. Со мной всё в порядке. Проблем со здоровьем у меня нет.
— Точно?! Откуда тебе известно?!
Хочется таять от того, как доверчиво и нежно обнимает меня Диана, но я беспокоюсь.
— Оттуда, Хан. Неужели ты думаешь, что папа меня не обследовал? Да он о моём здоровье трясся как сумасшедший и тоже боялся, заставлял меня каждые полгода обследования проходить. И перед смертью взял с меня обещание, что я не буду пропускать обследования и буду постоянно проверяться.
— Да? Когда последний раз?
— Меньше трёх месяцев назад. Перед смертью папы, — отвечает Ди. — Обследование в Мюнхене.
— Точно? — спрашиваю строгим тоном, но в душе радуюсь.
— Могу выписки показать, чтобы ты успокоился. Клянусь, что со мной всё в порядке.
И я ей верю. Не станет сейчас врать. Ди может коварно насмешничать и юлить, но в серьёзных вопросах она честна.
— Лучше покажи мне, как ты умеешь рисовать! Помнишь, ты хотела, чтобы я был твоей моделью… Я готов стать ею сейчас. В стиле ню!
Прохожу вглубь комнаты и, завалившись на диванчик, расстёгиваю ширинку на джинсах.
— Хан, прекрати! — просит Ди, но глаза разгораются от желания.
Ныряю рукой в трусы, поправляя окаменевший член.
— Это запрещённый приём, — сглатывает Диана, переминаясь с ноги на ногу. — И вообще, ты мне весь настрой на другую работу сбиваешь. Я и так в себе сейчас не уверена, потому что три года толком не рисовала, а тут ещё и ты…
— Настрой сбиваю?! А ремня тебе не выписать? — вытаскиваю из петелек кожаный ремень, хлестнув по ладони.