Мергеш, вылизывая контейнер из-под куриных рулетиков, рыкнул в знак согласия.

— Я должен сказать тебе две вещи. Во-первых — конечно же, ты понимаешь, что тебя утопила не Артемида. Это была ее бабушка Клара, которая уже давно умерла. Во-вторых…

— Для меня они пахнут одинаково. Артемида — это Клара в следующей жизни. Разве ты не знал?

Эрнест растерялся. Ему нужно было время, чтобы подумать, и он продолжил:

— Во-вторых, Клара не ненавидела кошек. Она даже любила одну кошку. Она не убийца; она пыталась спасти жизнь своей кошки Цики, которую любила, и потому так поступила с тобой.

Ответа не было. Эрнест слышал дыхание Мергеша. Может быть, подумал он, я слишком сильно ему противоречу, высказываю недостаточно эмпатии?

— Но, — осторожно сказал он, — может быть, все это не имеет значения. Я думаю, нам следует сосредоточиться на том, что ты сказал минуту назад — твое единственное преступление в том, что ты кот.

— Точно! Я делал то, что делал, потому что я кот. Коты защищают свою территорию, нападают на других кошек, которые им угрожают, а лучшие коты — те, которых распирает кошачья сущность — ничему, ничему не позволят встать у себя на пути, когда учуют сладкий запах кошки в течке. Я лишь повиновался своей кошачьей сущности.

Эрнест задумался над словами Мергеша. Ведь это же, по сути, любимая Эрнестом максима Ницше: «Стань тем, кто ты есть». Разве Мергеш не прав? Ведь он просто повиновался своей кошачьей природе?

— Был один знаменитый философ, — начал Эрнест, — то есть, мудрый человек, мыслитель…

— Я знаю, что такое философ, — сердито перебил кот. — В одной из своих первых жизней я жил во Фрейбурге и по ночам захаживал в дом Мартина Хайдеггера.

— Ты знал Хайдеггера? — изумился Эрнест.

— Нет, нет. Его кошку, Ксантиппу. Вот это была штучка! Цика горяча, спору нет, но с Ксантиппой ей не сравниться. Это было много жизней назад, но я до сих пор помню армию тевтонских бандитов-тяжеловесов, с которыми мне пришлось биться за Ксантиппу. Когда у Ксантиппы начиналась течка, коты являлись аж из самого Марбурга! Вот это было время!

— Хорошо, Мергеш, позволь мне закончить. — Эрнест пытался не позволить коту себя отвлечь. — Тот знаменитый философ, про которого я думаю — тоже немец — он сказал, что человек должен стать тем, кто он есть, выполнить свое предназначение или судьбу, достичь своего потенциала. Ведь ты же именно это и делал? Ты выполнял веление своей кошачьей природы. Разве это преступление?

При первых словах Эрнеста Мергеш открыл пасть, чтобы возразить, но медленно закрыл ее, когда сообразил, что Эрнест с ним соглашается. Кот начал вылизываться широкими взмахами языка.

— Но здесь, — продолжал Эрнест, — есть одно противоречие — коренной конфликт интересов. Проблема в том, что Клара делала ровно то же, что и ты — становилась собой. Она по природе своей должна питать и защищать, а кошка была для нее самым важным существом. Клара хотела только защитить Цику и обеспечить ей безопасность. Поэтому все, что делала Клара, она делала, повинуясь велению своей человеческой природы.

— Хмммф! — презрительно фыркнул Мергеш. — Ты знаешь, что Клара отказалась спариться с моим хозяином, Ковачом, а ведь он был очень сильный мужчина? Только потому, что Клара ненавидела мужчин, она решила, что Цика ненавидит котов. Поэтому никакого противоречия нет. Клара действовала не в интересах Цики, а под влиянием заблуждений насчет того, чего хочет Цика. Поверь, когда у Цики была течка, ей хотелось ко мне! Клара проявляла ужасную жестокость, не пуская нас друг к другу.