– Зомби! – завопил бедняга.
На его несчастье, у него за спиной, в воздушном шлюзе, находились два вахтенных матроса. Ему пришлось три недели угощать их пудингом в уплату за молчание.
Эпилог
Очнувшись, Артемис увидел склонившуюся над ним Элфи. Она смотрела озабоченно, тогда как видневшийся за ней Жеребкинс разглядывал его, будто подопытное животное.
«Мне не больно, – подумал Артемис. – Скорее всего, мне дали какое-то лекарство».
И через несколько секунд: «Надо разрядить обстановку».
– А, моя принцесса. Благородный жеребец. Как вы себя чувствуете в это прекрасное утро?
– Д’арвит! – воскликнула Элфи. – Снова рыцарь в сверкающих доспехах!
– Гмм, – пробормотал Жеребкинс. – Таковы свойства синдрома Атлантиды. Невозможно предугадать следующее состояние. Я думал, коктейль лекарств вернет Артемиса, или, по крайней мере, Орион откроет нам его замысел. – Кентавр наклонился ближе. – Орион, благородный юноша. Ты, случайно, не знаешь пароль от Артемисова компьютера?
– Конечно знаю, – ответил Артемис. – М-О-Л-О-Д-О-Й, пробел, О-С-Л-И-К.
Жеребкинс почти полностью записал эти слова, когда до него дошло.
– О, ха-ха. Артемис. Очень смешно. Кстати, я давно понял, что это ты.
Элфи не засмеялась.
– Ничего смешного. С синдромом Атлантиды не шутят.
При первом же упоминании болезни Артемис почувствовал, как в глубине сознания зашевелились четверки.
«Только не это», – подумал он.
– Мне бы значительно полегчало, если бы вы поменялись местами, – сказал он, стараясь говорить спокойно и уверенно. – Кстати, будьте любезны, закройте шторки на двух иллюминаторах или откройте их, только не оставляйте в среднем положении. В этом нет никакого смысла.
Элфи очень хотелось встряхнуть Артемиса, только бы он вышел из этого состояния, но доктор Аргон из Братства психиатров просил их развлекать юношу, пока того не доставят в клинику.
«Старая палата Опал Кобой свободна», – бодро сообщил психиатр, и Элфи прикинула, не придумывает ли он уже название для неизбежной книги.
Поэтому она сказала:
– Хорошо, Артемис. Я поправлю шторки.
Прежде чем щелкнуть по иконке с изображением солнца возле шторки для осветления иллюминатора, она заметила стайку экзотических рыб, наслаждающихся теплом от прожектора рядом с кормовыми рулями «Ностремиуса».
«Все мы стремимся к свету, – подумала Элфи. И когда только успела она стать философом? – Если бы Артемис не думал слишком много, возможно, все бы обошлось. Надо с этим что-то делать».
– Артемис, – сказала она, попытавшись вложить в голос нотку оптимизма, – доктор Аргон спрашивал, нет ли у тебя каких-нибудь записей, касающихся…
– Моего погружения в безумие? – закончил за нее фразу Артемис.
– На самом деле он спрашивал о развитии синдрома. Говорит, почти все страдающие им ведут дневники. Поскольку ощущают огромную потребность быть понятыми после…
– Смерти, – снова закончил за нее фразу Артемис. – Понимаю. Я до сих пор ощущаю тягу к записям. – Он снял кольцо со среднего пальца. – Это мой коммуникатор для связи с волшебным народцем, помнишь? Я вел видеодневник. Увлекательное зрелище, по-моему.