– С этим будут проблемы. С исследованиями на «диких» территориях. Там есть вещи опаснее волков. И куда менее подчиненные логике.

– Молодой человек, так вы чистильщик?

– Мы оба, – отзывается Рин, демонстрируя выцветшую черную повязку на рукаве – единственный положенный нам знак отличия. – Почему это вас так удивляет?

– Если честно, я представлял вас несколько иначе.

Кем-то вроде элитного спецподразделения.

Ага, если бы.

– Внешность обманчива. – Рин пересекает маленький кабинет и берет со стола раскрытый на чистой странице блокнот. – Что именно о волках вас интересует? Тут два живых свидетеля…

– Вам никогда не приходило в голову, что вы особые люди? – спрашивает профессор, отставив в сторону чашку.

Стихийный сбор информации перешел с столь же стихийное чаепитие.

– Чем именно особые? – Дэй безмятежно щурится на солнце за полуподвальным окном. При нашей работе начинаешь ценить каждую минуту покоя.

– Вы приходите в новый район, а творится там не пойми что…

– Вообще-то да. Спасибо, если дождь сверху вниз идет, – я честно пытаюсь понять, куда он клонит. О том, как приходится работать на неисследованных территориях, мало кто знает, кроме самих чистильщиков. Знают военные, читающие наши отчеты. Всем прочим в отсутствие газет и телевидения приходится довольствоваться слухами. Этот способ передачи информации пережил конец света и, кажется, переживет века.

– Вот. А вы приходите, исследуете, наносите на карту…

– Стреляем, – добавляет Дэй, не меняя интонации.

– Стреляете. После вас приходят те, кто восстанавливает дороги и коммуникации, помогает выжившим, если они есть. Район заселяется. И странности уходят. Вы же мир заново творите! Меняете так, что он становится нормальным и привычным. А захотели бы – могли солнце зеленым сделать или доисторических животных развести.

Хм. Подозреваю, у любой изменчивости есть свои пределы. Но у профессора горят глаза, он готов с жаром отстаивать новую гипотезу. И мне вдруг становится жалко лишать пожилого уже человека им самим созданной сказки.

– Нет уж, спасибо, – Дэя перспектива явно не впечатлила. – Мы лучше сделаем мир безопасным. Для всех. Ну, кроме идиотов, сующих пальцы в розетку или не ставящих оружие на предохранитель.

– Эмоционально. Скажите, Дэй, сколько вам лет?

– Двадцать три года.

У нас разница в возрасте – всего несколько месяцев. Мало кто верит, а тот, кто верит, обычно жалеет, что мы родились не в один день. Просто так, для полноты сходства.

– Я думал, меньше. Чем опаснее эпоха, тем раньше взрослеют люди. Напомнило мне это одну старую историю… Слышали когда-нибудь легенду об ахан?

– О ком? – переспросил Дэй, на секунду опередив меня. Какие-то магические существа, если ничего не путаю.

– Ахан. Детях, рожденных смертными женщинами от существ из Иного мира.

Точно! Мифологическая энциклопедия – большая, в плотном черном переплете, с верхней полки родительского книжного шкафа. Кажется, к этой статье еще прилагалась картинка с черноволосым всадником в алых доспехах. Цвета запекшейся крови.

– Что-то такое было, – вспоминаю я. – Про Тайрина Черного Стрелка говорили, что он из рода ахан, но за точность цитаты не ручаюсь и ссылку на академическое издание старинных баллад не дам.