История духовных грамот Василия Дмитриевича последнего периода его жизни представляется в следующем виде. В начале 1420–х годов (не ранее 1421 г.) [208] было составлено великокняжеское завещание, написанное рукой дьяка великого князя Алексея Стромилова (подлинник не сохранился). Его копию, переписанную дьяком Тимофеем Ачкасовым, Алексей Стромилов вместе с митрополитом Фотием повез в марте 1423 г. на утверждение к великому князю литовскому Витовту (грамота № 15, на которой стоит греческая подпись Фотия и прикреплена печать Витовта). Сохранилась другая копия этого времени (грамота № 16), написанная Ачкасовым и неизвестно кем заверенная, так как окончание грамоты с возможными печатями отрезано. Грамота № 13 — завершающий документ в этой серии: она скреплена подписью митрополита Фотия и печатями Василия Дмитриевича, Витовта и младших братьев Василия I — Андрея, Петра и Константина; датироваться грамота должна временем между 1423 и 1425 гг. Новая датировка грамоты № 13 теперь подтверждает наше построение об антилитовской направленности Летописного свода митрополита Фотия.
Продолжим выделение в Своде митрополита Фотия произведений, которые могут быть связаны с именем Епифания Премудрого.
Под 1399 г. в Своде читается «Слово о том, како бился Витовт с Ордою, с царемь Темир–Кутлуем»[209]. Какой–то вариант рассказа мог содержаться уже в Троицкой летописи, поэтому будем искать параллели в тех текстах, которые возникли в процессе подготовки Свода Фотия. Само оформление заголовка в виде «Слова» сближает памятник с другими «Словами» Епифания Премудрого (написанными в честь Стефана Пермского и Дмитрия Ивановича). Выражения «вкупе же с ним с единаго» (384) и «в единой думе» (385) можно сопоставить с текстом Летописной повести о Куликовской битве: «вкупе в единой мысли и в единой думе» (112). Ритмическая организация текста: «вооружився…, ополчився, устремився» (384) — вообще типична для Епифания, ср. в той же Летописной повести: «верою въоружився и креста честнаго силою укрепився, и молитвами… оградився и Богу помолися» (122). «Бояре великыи» (385) статьи 1399 г. — это те же «великие воеводы» (114, 120) и «нарочитые и старейшие бояре» (126) Летописной повести о Куликовской битве. «Многое множество бещисленое полегло» (385) в 1399 г. и «иного безчисленое множество паде» (200) при нашествии Тохтамыша. Но имеются совпадения и более значительные:
| Повесть 1399 г. | Повесть о Тохтамыше |
| Царь… силу свою всю роспустил воевати землю Литовьскую…, воюючи и жьгущи волости…, и много городов поплениша и много стран повоеваша, и многу погибель царь створи (385). | Царь распустил силу татарскую по земли Руской воевати…, многы грады поимаша, и волости повоеваша, и села пожгоша… , и много зла Руси створишя (202—204). |
Таким образом, антилитовскую направленность и литературное оформление рассказа следует приписать Епифанию Премудрому (напомним, кстати, об изображении в Житии Сергия бесов в «шапках литовьскых островръхих»: МДА, № 88. Л. 312 об.).
Под тем же 1399 г. в Новгородской IV летописи помещен рассказ «О преставлении князя Тферьскаго»