— Хм-м, возразить трудно. А как удалось предотвратить диверсию на «Енисее»?

— Обнаружили бомбу при утреннем досмотре, когда мастеровые пришли на работу. Спрятали ее за двойным дном сундучка с инструментами. Когда «Косатка» ушла в море, я разрешил мастеровым забирать свои инструменты после рабочего дня. Честно говоря, не думал, что террористы положат глаз на «Енисей». Особого интереса для японцев он не представляет, так как мин для него все равно нет. А тут на него доставляют партию немецких самодвижущихся мин Шварцкопфа для «Косатки», которые все же удалось привезти из Владивостока в Порт-Артур. С этого дня я покой потерял. И как видите, не зря. На «Цесаревиче», «Ретвизане» и «Палладе» все мои предложения по обеспечению мер безопасности принимали в штыки. Даже делали все наоборот, давая понять жандарму, чтобы не лез не в свое дело. Если бы удалось поговорить с командующим, то, возможно, это бы и возымело действие. Но он был в море, и господа каперанги демонстративно игнорировали какого-то штабс-ротмистра. В один прекрасный момент мне это просто надоело, и я прекратил биться головой о стену. В конце концов меня прислали обеспечить безопасность «Косатки» и «Енисея», а не вообще всех кораблей в Порт-Артуре, которые от моей помощи демонстративно отказываются. И я стал заниматься только «Енисеем», поскольку «Косатка» тоже была в море. К чему это привело — вы сами видели. А когда эскадра вернулась в Порт-Артур и Степан Осипович узнал обо всем, то предложил мне создать и возглавить контрразведку флота. Сказал, что другой достойной кандидатуры вокруг себя не наблюдает. А если кому-то из господ флотских офицеров это не нравится, то это исключительно их проблемы. Могут подать рапорт о переводе на берег. Вот с тех пор и грызу гранит морских наук. Надо хорошо разбираться в том, что охраняешь.

— Согласен. А кто же пойманный террорист?

— Мастеровой, прибыл из Петербурга. Из подпольной террористической организации эсеров. Фанатик, искренне верящий в то, что, способствуя поражению России в этой войне, действует на благо русского народа. Дескать, это поможет делу революции. С такими разговаривать бесполезно. Они готовы умереть за идею.

— Увы… Но что вы можете предложить?

— Михаил Рудольфович, я понимаю, вы доверяете своей команде и готовы поручиться за каждого. Но все же наблюдайте. Вдруг заметите что-то странное, выбивающееся из привычной картины. И еще мне непонятен сам факт попытки диверсии на «Енисее». Допустим, даже взорвали бы они его. Это не броненосец, играющий большую роль в войне на море. И даже не крейсер. Всего лишь минный транспорт без мин, от потери которого боеспособность флота особо не пострадает. Да, нанесли бы ущерб причальной стенке и ближайшим портовым сооружениям. Если бы «Косатка» рядом стояла, тоже могла бы пострадать. Но в данный момент? Не понимаю, зачем им это? Ведь вполне могли выбрать другой объект для диверсии, имеющий гораздо большую ценность.

— А сам он что говорит?

— Плюется и говорит, что я царский сатрап. И дело революции все равно восторжествует. Фанатик, одним словом.